Вера Колочкова: Работа над ошибками

Взбежав по лестнице на второй этаж, Наташа выглянула в коридор – никого, слава богу. Теперь бы еще мимо приемной пройти незамеченной. Придется на цыпочки привстать, попытаться обмануть чуткое ухо секретаря Аллы Валерьяновны. Если б окончательно повезло и та в Интернете сидела или любимому начальнику кофе варила, то, может, и удалось бы проскочить незамеченной…

– Наташа! Ну наконец-то! Ты почему не предупредила, что опоздаешь? Иван Андреич тебя уже три раза спрашивал!

Жаль. Не удалось-таки обмануть чуткое ухо. И зоркий глаз тоже. Оно и неудивительно – сорок лет секретарского стажа обострили у этой проныры все чувства до самой высокой степени, присущей разве что экстрасенсу. А про любознательность так и вообще говорить нечего – сейчас обязательно спросит, не случилось ли у нее чего семейного.

– Ты, кстати, почему опоздала-то? Что-то в семье случилось, да? С мужем поссорилась?

Последнюю фразу Алла Валерьяновна произнесла с уважительным придыханием. Сама она замужем отродясь не бывала и потому искренне полагала, что муж для того только и нужен, чтобы по утрам с ним собачиться. А насобачившись вдоволь, можно и на работу опаздывать. Тогда эта причина будет в уважительных числиться.

– Ну почему сразу – поссорилась? Нет… Просто опоздала, и все.

– Ничего себе – просто! На полтора часа!

– Ой, да ладно, Ал Валерьянна. Что у нас тут, конвейер встанет?

– Да нет… Просто шеф сидит и психует, а я не знаю, что ему говорить.

– А пусть ваш дорогой шеф не психует! Что ему, больше психовать не из-за чего?

– Наташ, ты пройди, загляни к нему, вдруг и впрямь что-то срочное?

– Нет! Могу я хотя бы отдышаться и в порядок себя привести? Сейчас, дойду до кабинета, потом уж…

Последнюю фразу она бросила уже через плечо, доставая из сумки ключи от кабинета. Ворвавшись к себе, плюхнулась в кресло, и оно с мягкой и торопливой готовностью спружинило ей навстречу, демонстрируя образчик дизайнерского, склонного к гедонизму офисного изыска. У них тут вообще все кругом было – лепота в этом смысле. Иван Андреич любит шику-блеску дать. Ну, да бог с ним… Теперь первым делом – записать добычу! Тетка ее называла… Корова стельная? Нет, черт возьми! Это телка – стельная! А корова – худая. А сука – в ботах! Что-то еще было, но это уже позже, мелочи сами в голову придут. Теперь – Иван Андреич, шпрехен зи дойч, и черт бы его побрал…

В порядок себя приводить, то есть стоять перед зеркалом, поправлять прическу и мазать губы помадой, она не стала. Еще чего. Для Ивана Андреича и так сойдет. Не такой уж у него начальницкий масштаб, чтобы лишний раз для него губы мазать. Раньше, говорят, он в более значительных начальниках сиживал, и даже, говорят, чуть ли не высшего министерского разряда. Оттуда и секретаршу Аллу Валерьяновну за собой приволок, широту души и человеколюбие проявил. А куда ее денешь, простите? Кому она нужна, старая секретарша? (Такое словосочетание для нынешних мало-мальских начальников уже само по себе звучит абсурдом – старая секретарша!) А еще говорят, что их незначительную контору специально под Ивана Андреича выдумали, чтоб на пенсии не скучал. И всеми положенными прибабахами ее наделили – штатным расписанием, бюджетным финансированием и не самым плохим офисом, тоже в безвозмездное пользование на веки вечные переданным. И называется она красиво – государственное учреждение «Межрегиональный центр экономического взаимодействия». Вот уже два года, работая здесь в почетной ипостаси помощника директора, Наташа так и не сумела понять, кто и с кем, а главное, с какой целью экономически взаимодействовал. Хотя все сотрудники вроде при деле были – собирали данные по предприятиям, экономисты какой-то там общий эффект считали, аналитики важно его анализировали, сводили в таблицы, потом всякие выводы делали, которые сами по себе вряд ли кому нужны. В общем, не контора, а буйное цветение профанации и пустой декларации. Профанация страстные гимны поет, а декларация за ней приплясывает. Все довольны и счастливы, и святое зарплатное пятое и два дцатое число каждого месяца соблюдается не укоснительно. Причем довольно-таки приличное пятое и двадцатое. За такое пятое и двадцатое в коммерческой структуре ой как припахать надо, а вместо буйного цветения еще и по шее получишь. В общем, не работа, а подарок судьбы для ее творческих тайных изысков. Времени-то свободного – завались…

– Доброе утро, Иван Андреич! Звали?

Весело постукивая каблучками, Наташа легко прошлась от двери до стола начальника, глядя на себя немного со стороны. Она умела вот так отстраняться, будто ее тень шла за ней чуть поодаль и старательно наблюдала за происходящим. А что – хороша девушка, отчего ж и не отстраниться и не поглядеть? Росту среднего, телосложения до невозможности хрупкого, лицом не так чтобы сильно красива, но нестандартна и обаятельна. Красивые лица вообще скучны своей правильностью, сейчас даже моделей с правильными чертами лица в бизнес не берут. Надо, чтоб изюминка была, дисгармония прелестного несоответствия. Вот как у нее, например. Носик курносенький, глазки глубоко посажены, но блестят избытком озорного интеллекта (отчего ж саму себя насчет этого «избытка» не похвалить?), и губы чувственные, от природы пухлые, без всякого силиконового вмешательства, и длинная ленивость шеи плавно перетекает в немного напряженную, модельно-мосластую прямоту плеч, потом почти в дистрофические, как у недокормленного подростка, предплечья. Нет, и впрямь хороша! Вон как у Ивана Андреича старческие глазки умилением потекли. Хотя ему умиление не идет – в гневе он лучше выглядит. Сразу становится – ух какой! Не старичок – орел! Наверное, и сегодня с утра порция гнева ему не помешает.