Наталья Лукьянова: Негаданное счастье

– Ты пришел добить меня окончательно? Тебе мало того, что я умерла еще тогда?

Балканский молча встал на колени и сдернул с себя колпак и бороду.

– Вика, что бы я сейчас ни сказал, ты мне не поверишь. Я это заслужил. Не прогоняй меня, я все равно не уйду. Я обещаю тебе, что никогда в жизни не обижу тебя. Я люблю тебя, Вика.

– Очень трогательно.

– Прости.

– У меня гости, ты не заметил?

– Я подожду.

– Ты с ума сошел? Или решил не нарушать традиций и примоститься на коврике в прихожей, как в прошлом году? Поднимайся немедленно. Ты выглядишь ужасно. Ты не похож на себя. – Виктория Михайловна говорила почти шепотом, а ей казалось, что она кричит.

– Ты простишь меня?

– Господи, конечно прощу, только встань с колен, я не могу видеть тебя уничтоженным, как ты не понимаешь?!

– Ты любишь меня?

– Люблю.

Балканский в одну секунду поднялся с колен, подхватил Викторию Михайловну на руки, как тогда, в Салоу, и закружил по комнате.

– Сумасшедший, отпусти меня немедленно.

– Ты выйдешь за меня замуж?

– Я выйду куда угодно, только верни меня на место. У меня голова кружится, – взмолилась Виктория Михайловна.

– Я знал, что ты умница, – закричал Балканский и помчался на выход, не выпуская Викторию Михайловну из рук.

Они показались на лестничной площадке, где мирно беседовал выгнанный из квартиры народ. Немая сцена длилась недолго.

– Мама, – удивленно спросила Аллочка, – ты куда?

– В Лапландию, детка, – легкомысленно ответила первое, что пришло в голову, Виктория Михайловна, – в Лапландию.

Геннадий Николаевич бодро затопал вниз по лестнице. Последнее, что увидела Виктория Михайловна, – удивленные и озадаченные до невозможности лица родственников и Костромину, которая начала махать руками не хуже мельницы. На Людкином лице сияла счастливая и хитрющая улыбка. Ну, Людка, погоди! Виктория Михайловна глубоко вздохнула, обняла Балканского двумя руками за шею и уткнулась носом в свое вновь обретенное счастье.