Карен ван дер Зее - Остров моих сновидений

Маркус иногда приглашал Сэма, своего друга по колледжу, домой на выходные и праздники уже после того, как они окончили школу. Ким восхищалась его томной, влекущей красотой и спокойными, уверенными манерами; а его карие глаза — море загадок и глубоких страстей — ее гипнотизировали. И вообще, Сэм такой… таинственный.

Конечно, никакой он не шейх, а полноправный гражданин Соединенных Штатов Америки: отец, из Иордании, и мать, гречанка, переехали в Штаты, когда ему исполнилось десять лет.

— Ты ведь помнишь Самира, правда? — спросил Маркус.

— Очень смутно, — осторожно ответила Ким. Брат от души рассмеялся.

— Ну да, конечно!

Нет, он не дразнит ее; хоть Маркус и хорошо осведомлен о ее прежнем слепом обожании, Ким оставалось надеяться, что он не знает обо всех ее тайных фантазиях, касающихся его школьного друга.

Романтичная девочка, с живым воображением, Ким обычно представляла Сэма в длинном сером одеянии, с повязкой на голове; придумывала бесконечные сценарии, где она терялась в пустыне, а Сэм подъезжал на верблюде и увозил ее в свой лагерь, в шатер с множеством ковров и подушек, глиняных горшков и горами восточных сладостей и свежих фиг. И конечно же, он был страстно в нее влюблен.

Однажды она даже отважилась спросить его, насколько права в своих фантазиях, и Сэм заверил, что никогда не носил белых одеяний и повязок на голове; великодушно улыбнувшись, он сообщил: «Мне было десять, когда моя семья покинула Иорданию, Ким. Я хожу в джинсах и футболках. — И рассмеялся. — Не надо смотреть так разочарованно, девочка!» «Девочка»… А чего она ожидала? В пятнадцать лет Ким выглядела на двенадцать: маленькая, тощенькая, со скобками на зубах — в общем, младшая сестра друга.

— Так ты говорил, что Сэм приезжает в Нью-Йорк?

Ким практически ничего не слышала о Сэме за последние одиннадцать лет. Маркус как-то обмолвился, что друг работает на семейную компанию, международный электронный концерн, мотается по всему миру.

— Он пробудет здесь месяц или около того. «Рашидс электроникс» основывает на Яве новый производственный филиал, и Сэм намерен прожить там бог знает сколько времени. Ищет кого-нибудь, кто подготовит для него дом, обставит, наберет прислугу и все такое.

— Разве у него нет жены, которая занялась бы этим?

— Нет. От них слишком много неприятностей, говорит Сэм. Все эти их непомерные требования… на которые куча времени уходит. А потом детей нарожают — только представь!

Маркус шутил: сам он счастливо женат, у него двое четырехлетних близнецов, и третий ребенок на подходе.

— Так или иначе, — продолжал брат, — когда Сэм упомянул о Яве, я сразу о тебе подумал — ты же всегда хотела туда вернуться. Вот для тебя работа, ты с ней отлично справилась бы. Не знаю, как там насчет творческих исканий и вдохновений, но конкретное соглашение ты могла бы с ним заключить.

Остров Ява, Сэм… Обставлять дом для Сэма… Что это — замечательная возможность или соблазн, перед которым нужно устоять? Конечно же, возможность — по своему обыкновению, она смотрела на вещи с оптимизмом, предпочитая во всем видеть хорошую сторону. Весьма кстати она припомнила, как дня два назад ее посетила мысль о смене обстановки. Даже поразительно, какой вещей она оказалась! Ким вообще верила в сны, в предзнаменования, в интуицию.

— Сегодня днем Сэм обещал заехать ко мне в офис, — услышала она слова Маркуса. — У него есть ко мне какое-то дело, требующее обсуждения. Почему бы и тебе не зайти… скажем, в шесть? Постараюсь организовать ужин, если он никуда не спешит.

— В шесть, — повторила она. — Ладно, приду.

— Ким — само совершенство. — Маркус взглянул на сестру.

Сэм, стоя у большого окна — пиджак расстегнут, руки в карманах, само обаяние и шарм, — пристально оглядел ее. Так смотрят, когда имеют серьезные сомнения в совершенстве, — впрочем, ей могло и показаться.

А он еще красивее, чем она помнит: старше, более зрелый; лицо — сплошные резкие черты; гибкое тело, широкие плечи. Когда она вошла, Сэм слегка пожал ей руку и вежливо улыбнулся:

— Здравствуй, Ким! Как приятно снова тебя видеть!

— Мне тоже приятно с тобой встретиться.

Здорово, что Сэм не упомянул — мол, как она выросла, а ведь такая была маленькая девочка…

— Подлинное совершенство! — продолжал ее рекламировать Маркус.

Ким, чувствуя себя чем-то вроде товара, выдавила улыбку. Она приложила все силы, чтобы выглядеть серьезно и внушительно, — это было совсем не просто, вовсе не в ее стиле. И зачем она надела пурпурное платье (одно из самых своих любимых)! Слишком легкомысленное и короткое, здесь, в роскошном офисе Маркуса, под придирчивым взором утонченного, стильного Сэма, оно кажется неуместным.