Абигайль Кейси - Принцесса с принципами

Лайка, сопровождавшая хозяина, лизнула обмякшую руку незнакомки.

Незнакомка по-прежнему не реагировала на собачьи проявления лучших чувств.

— Фу, Алиса!

Егерь повесил овчинный полушубок на стальной крючок, а рысью шапку швырнул на полку.

Упрямая собаченция вновь попыталась лизнуть неподвижную гостью.

— Алиса, место!

Лайка подчинилась, но ей явно хотелось лежать не у порога, на войлочной подстилке, а как можно ближе к своей находке.

Егерь сменил унты, пошитые из матерого волка, на разношенные фирменные кроссовки.

Гостья по-прежнему не шевелилась.

Егерь выдвинул из-под стола кривобокий самодельный табурет, который смастерил прошлым летом.

Тогда дождь зарядил на целый месяц, и егерю ничего не оставалось, как заняться изготовлением кухонной мебели. Благо просушенные доски, оставшиеся еще с момента строительства, лежали под навесом, да и пила, рубанок и молоток соскучились по столярной работе.

Гостья продолжала безмолвствовать.

Егерь включил настольную лампу и поправил металлический облезлый абажур, чтобы свет не бил в лицо пострадавшей.

Гостья наконец шевельнулась.

Егерь поставил табурет между столом и кроватью, ни на метр ближе, чтобы незнакомка, придя в себя, не испугалась его присутствия.

Гостья простонала — коротко и глухо.

Егерь, стараясь не шуметь, присел на табурет.

Гостья снова затихла.

Лайка неслышно подкралась к табурету и легла возле ноги хозяина.

Егерь, не обращая внимания на собаку, напряженно вглядывался в нежданную гостью, в подарок с небес, в таинственную незнакомку.

Запекшаяся кровь на разбитой губе. Щеки в ссадинах. Припухшее лицо.

Спутанные длинные волосы, поблескивающие от влаги.

Безвольно лежащая маленькая рука.

Совершенно беспомощная поза, вызывающая лишь недоумение: как можно уцелеть при таком невероятном падении, как?

И эти непонятные государственные флажки — звездно-полосатый в области сердца и российский триколор с правой стороны…

Егерь напряженно вглядывался в нежданную гостью, в подарок с небес, в таинственную незнакомку.

И никак не мог определиться с оценкой данного факта.

Хорошо ли, что это событие нарушило привычный, устоявшийся ход жизни здесь, на Горячем ручье?

Или наоборот — плохо?

Нет, для лежащей без сознания красотки это, безусловно, великолепно. Надо же — упасть так удачно, и не где-нибудь в безлюдной тайге, а именно здесь, где он и Алиса. Алиса, точнее, а потом уж он… Просто сказочное везение.

А вот для Соболиного заповедника, для лайки Алисы, для него, свыкшегося с одиночеством и отсутствием каких-либо контактов с противоположным во всех отношениях полом?

Егерь, еще будучи студентом, понял, что все зло в этом не подчиняющемся законам здравого смысла мире исходит от женского сословия.

Выходит, провидению еще раз приспичило испытать мужской характер на прочность и устойчивость?

А может, права старинная народная мудрость — все, что ни делается, к лучшему?

Мысли егеря беспорядочно сменяли одна другую, как цветные стеклышки в калейдоскопе, и никак не желали сложиться в четкий и определенный узор.

Все, что ни делается…

Собака, чтобы не мешать хозяину думать, замерла, положив умную морду на ловкие натруженные лапы.

К лучшему?..

Но уцелевшая жертва катастрофы нарушила как собачий покой, так и душевные терзания мужчины.

— Сорри, — прошептала незнакомка, не открывая глаз. — Сорри.

Егерь подался корпусом вперед, чтобы лучше слышать.

Значит, звездно-полосатый флажок на ее комбинезоне не соврал.

— Сорри, где мои принцессы? — спросила американка по-русски, с едва заметным акцентом. — Где?

— Кто-кто?

— Куклы, мои кук…

Американка оборвала фразу на полуслове и вновь погрузилась в небытие. Егерь прошелся по избе.

— Еще нам не хватало каких-то принцесс, каких-то кукол… — Он вернулся на табурет. — Впрочем, будет хоть с кем поговорить. Хорошо, что она по-русски знает…

А за окном в полные суверенные права вступала жесткая метель, которой ассистировала колючая и стылая пурга…

Принцесса очнулась — и по боли, от которой саднили щеки, лоб и нос, поняла, что вопреки трагическим обстоятельствам ей все же удалось уцелеть.

Не открывая глаз, она проанализировала внутреннее состояние своих органов.

Сердце билось чуть чаще, чем обычно.

Дыхание оставалось ровным и абсолютно незатрудненным.

В желудке шевелилась тошнота.