Абигайль Кейси: Гадание на розах

О том что, Глория Дюбуа влюбилась, наконец-то влюбилась, первым узнал полисмен, собиравшийся оштрафовать голубоглазую нарушительницу за превышение скорости.

— Мисс, куда это вы так спешите?

— Сэр, извините, но я влюбилась.

Полисмен, хранивший в кармане у сердца фото обожаемой супруги с близняшками, улыбнулся, наверняка вспомнив свой любовный дебют.

— Мисс, за это пока не штрафуют. — Полисмен лихо козырнул. — Но все же думайте за рулем о правилах дорожного движения, а не о грядущем счастье.

— Постараюсь, сэр.

Но, скрывшись за поворотом, автомобиль, начиненный страстью, вновь газанул, как на старте решающей гонки сезона.

Вторым узнал о серьезной и настоящей влюбленности Глории Дюбуа охранник у турникета перед входом в Национальный парк роз.

Аспирантка Луизианского университета, расположенного в столице штата Батон-Руже, раз в неделю обязательно приезжала в окрестности Шривпорта, до которого был всего час хорошей езды.

В самом знаменитом американском саду, где на двадцати акрах были собраны тысячи сортов чудесных растений, старшим ландшафтоведом служила лучшая подруга Глории Тина Маквелл. Впрочем, Глория и без того посещала бы этот райский сад по возможности часто. Цветущий и благоухающий океан разнообразных кустарников и цветков манил туристов со всего света. И там действительно было на что посмотреть…

Глория Дюбуа обогнала школьный автобус, везущий детишек на цветочную экскурсию…

Да, не найти цветка, прекраснее розы. А ее подруга, Тина Маквелл, искренне считала себя лучшей из роз Национального парка. Эта пухленькая непоседа всегда любила солировать. Беспечные и веселые приятельские отношения рыжей болтушки-хохотушки Ти с черноволосой тихоней Гло начались еще с колледжа. Девчонки познакомились на хоровой спевке…

Глория Дюбуа обогнала сияющий никелированным тюнингом внедорожник…

Как давно это было… Исполнение на два голоса… Аплодисменты переполненного зала…

Глория, приобретшая за двадцать пять лет жизни лишь одну-единственную подругу, как будто созданную для облегчения души, пустячных разговорчиков и прочих не относящихся к науке дел, повернула налево, как того требовал гигантский плакат, на котором была начертана схема Национального парка роз.

Тина Маквелл могла чирикать о чем угодно — о рецептах яблочного пирога, о голливудских звездах, сезонных распродажах, тенденциях в моде, противозачаточных средствах, ну и, конечно, о своих многочисленных знакомых. О недавних похоронах, состоявшихся помолвках, несостоявшихся свадьбах, прошедших крещениях, минувших юбилеях… Словесный цунами, насыщенный сплетнями и догадками, а также информацией из глянцевых журналов, местных таблоидов и Интернета, по традиции заканчивался вместе с мороженым, шоколадом и соками. Впрочем, изредка подруги, вполне достойные счастья и благополучия, делились подробностями о своих неудачах на личном фронте.

Похоже, у подавляющего большинства мужчин аллергия на девушек из научных кругов.

Но и ландшафтовед с двумя дипломами, и аспирантка, отмеченная грантом, все же надеялись, что в каждом правиле имеется исключение.

Глория едва не смяла передним бампером столб, увенчанный рекламой мыла, сдобренного розовой эссенцией.

Надеялись — и не зря!

Влюбившейся аспирантке казалось, что теперь-то наверняка ее сильное, едва контролируемое чувство не должно остаться безответным.

Надо только дотерпеть до завтрашнего утра, до как бы случайного свидания, о котором никто еще не знает.

Подрулив к стоянке автомобилей, почти не заполненной в этот будний день, Глория на миг поймала собственное черноволосое и голубоглазое отражение в зеркальце, приклеенном на панели между спидометром и тахометром, и, улыбнувшись сама себе, выдала знаменательную фразу:

— Bay! Для всей Америки — обычный трудовой день, но только не для меня!

Девушка, явно вступающая в новую, еще не изведанную полосу жизни, нашарила на заднем сиденье косметичку и еще разок перемигнулась с зеркальцем, которое лучилось то ли от благостного сентябрьского важного солнца, то ли от радости за голубоглазое отражение.

Конечно, подружка Ти разнесет по всей округе весть о первой настоящей любви Глории, поглощенной до этого исключительно научными изысканиями… Но зачем скрывать этот неопровержимый факт? Что случилось, то случилось.