Лаура Леоне - Загадочное имя

– А почему сейчас не ездите?

– Ездил и езжу. Скоро поеду на Запад на какое-то время.

– Да вы сумасшедший.

Их глаза встретились, и они рассмеялись. Ни один из них не хотел бы для себя какой-то другой жизни.

Когда принесли счет, глаза Люка чуть не вылезли из орбит.

– Мне придется записать еще один альбом, чтобы заплатить за это, – простонал он.

– Вы сами предложили мне выбрать ресторан, – язвительно напомнила Нина.

– В следующий раз, если я захочу извиниться, я сам приготовлю вам обед.

– Вы умеете готовить?

– Я умею все, мисс Ньяньярелли. – Люк заплатил по счету и помог Нине надеть шубу. – Вы надели эту мерзость специально, чтобы позлить меня? – спросил он.

Нина улыбнулась.

– Отчасти, – созналась она, – но вообще-то мех очень красив. Скажите честно, разве это не так?

Его взгляд ласкал ее, на лице появилась беспомощная улыбка.

– Вы очень красивая, – сказал он просто.

Нина оглянулась в поисках такси. Люк предложил прогуляться. Ночь была великолепной, свежей, но не холодной.

– Что же это все-таки значит – «Загадочное имя»?

– Купите альбом и узнаете.

– А если он мне не понравится?

– Я возмещу вам стоимость. Вы ведь настолько порочны, что возьмете деньги.

– Спорю, вы пожалели, что меня не ограбили тогда.

– Никоим образом. Страшно даже подумать, где бы мы сегодня ужинали, если бы вас ограбили.

– Как прошло вчера ваше свидание?

– Нормально.

– С кем-то, кого я знаю?

– Разве у нас есть общие знакомые, кроме саксофониста?

Некоторое время они молчали.

– Откуда все это появилось? – спросил Люк.

– Что «все»?

– Итальянская обувь, костюмы на заказ, манеры, французский…

– А! По-разному. Я учила языки во время занятий и встреч с европейцами. Ну а остальное… Опера – это целый мир. Но вообще-то, честно говоря, меня многому научил муж, и у меня возникло желание учиться дальше.

– Муж? – Люк остановился так внезапно, что Нина едва не споткнулась.

– Бывший. Мы развелись три года назад.

– А когда вы вышли замуж?

– Мне было двадцать два года. В Сан-Франциско. Я познакомилась с ним после того, как начала там работать. Его звали Филипп Гарнье. Он из богатой французской семьи, которая вложила большие деньги в оперу и имела огромное влияние в этом мире.

– Продолжайте, – попросил Люк.

– Ему было тридцать семь лет. Обходительный, красивый на европейский лад. Я была влюблена в него, а это, наверное, то же самое, что и любовь.

– Вы действительно так думаете?

– Сейчас не знаю, а тогда… Он потряс меня. В общем-то было нетрудно произвести впечатление на девушку, которая нигде, кроме Нью-Йорка, не была и работала так много, что на мужчин у нее просто не оставалось времени. Мы поженились спустя полгода.

Его семье не очень-то нравилось, откуда я, но все были довольны, что он женится на будущей оперной звезде. Они все верили в мой талант. Филипп взялся за меня всерьез, а я, – Нина невесело усмехнулась, – была послушной ученицей. Он научил меня одеваться, пользоваться косметикой и причесываться, выбирать книги для чтения, понимать толк в винах, учил правильно вести себя; обучил французскому. С его помощью мне удалось избавиться от бруклинского акцента. Я узнала много нового об искусстве и антиквариате, иностранных кинофильмах, индийских ремеслах, познала вкус изысканной кухни.

Гарнье помог и моему продвижению на сцене. Поощрял увлеченность работой, никогда не препятствовал моим гастролям, не возмущался, что от усталости я порой совсем не могла уделить ему внимания. Филипп стал моим менеджером. Он использовал свое влияние, чтобы мне давали ведущие партии, представлял нужным людям, знакомил с крупными режиссерами. Я считала, что мне повезло. Если я годилась на ту или иную роль – а так оно и было, – мне не приходилось ждать годами, чтобы получить ее. С его точки зрения, наша женитьба была выгодной сделкой. Его жена оказалась женщиной в руках Пигмалиона.

– И что же случилось потом? – спросил Люк.

– О, многое. Во-первых, я перестала быть Галатеей. Он открыл передо мной новый мир, и постепенно я научилась мыслить сама, а ему это уже не нравилось.

Я стала отличать элегантные манеры от снобизма, людей сдержанных от скучных, отзывчивых от равнодушных. Я поняла, что нельзя слепо следовать моде, что простые удовольствия – главные удовольствия в жизни, к примеру пить пиво. Но главное, я поняла, что не люблю Филиппа и что, несмотря на всю свою изысканность, он скучен и глуп.