Юлия Коротина - Самый неправдоподобный роман. Книга вторая

— И что мне теперь делать? — Нетерпеливо спросил Дэн. — Как вернуть сына домой? Ведь он недвусмысленно дал мне понять, что почти ненавидит меня за правду.

— Он сейчас ненавидит не только тебя, но и весь мир, — попытался успокоить его Монтгомери. — Вы с Джессикой, конечно, виноваты только в том, что не сказали им правду вовремя. Чарли же кажется, что он страдал напрасно. Вот, почему он зол на тебя и на весь мир.

— Я ведь с самого начала был не прав, да? — То ли сказал, то ли спросил Дэн.

Роберт так и не понял, спрашивает он или утверждает, ответил, чтобы у Дэна не осталось никаких сомнений:

— Ты совершил в своей жизни только одну ошибку: когда решил после катастрофы не возвращаться домой.

— Я не имею никаких моральных прав сожалеть об этом, Боб, — возразил Дэн. — Ведь тогда вся моя жизнь с Жаклин была бы ошибкой. Я даже думать об этом не имею права.

— Знаю. Ты жил так, как считал нужным, — отозвался Монтгомери.

— Почему жил? — Возмутился Дэн. — Еще слишком рано списывать меня со счетов! Я только что женился и намерен прожить счастливо со своим женой и дочерью до глубокой старости.

— Понимаю. Но сначала тебе необходимо разобраться со своим сыном, чтобы он не считал тебя врагом номер один до конца жизни.

— Думаешь, я этого не понимаю? — С отчаянием в голосе спросил Уайтхорн. — Мне больно, потому что я, желая сделать как можно лучше, причинил боль своему сыну. Но по-другому поступить было нельзя.

— Пожертвовать счастьем одного человека ради общего благополучия? Ты уверен, что оно того стоит? — Сжав губы, спросил Боб.

— Ты начинаешь мыслить, как Чарли, — упрекнул его Дэн. — Он вообще вчера заявил, что я из собственного эгоизма решил открыть всем правду. Может, я и эгоист, Боб, но Чарльз Роберт всегда был моим сыном. С самого рождения он был Уайтхорн до мозга костей. Джефф гордился бы им неимоверно, если бы дожил до этих дней. Чарли даже больший Уайтхорн, чем я сам. А он упрекает меня тем, что я воспитывал чужого ребенка, отказавшись от своего собственного.

— Ничего себе! — Присвистнул Роберт от удивления. — Видимо, здорово ему досталось за то время, пока он думал, что Джулия его сестра.

— Жаклин отлично постаралась в своем намерении отомстить. Знаешь, если бы кто-нибудь рассказал мне, что именно она это сделала, я бы никогда не поверил…

— Мы в течение своей жизни многого не ожидаем от близких нам людей из того, что они совершают. Вспомни, как я врезал тебе в кабинете мистера О'Нилла в день твоего возвращения.

— Разве такое забудешь? — Усмехнулся Дэн, непроизвольно потирая челюсть, словно только что получил такой же удар. — Слушай, кажется, я знаю, как вернуть Чарльза домой!.. — Вдруг неожиданно добавил он.

И рассказал другу о том, что задумал.

А в доме Ангель Эвинг Чарльз Роберт Уайтхорн с невыносимой головной болью, являющейся результатом похмелья, собирал вещи в сумку, чтобы вернуться в Чикаго. Вернее, не собирал, а просто кидал, как попало, потому что его собственные мысли были в таком разброде, что думать о порядке в вещах, было выше его сил. Физически ему было плохо от чрезмерного количества алкоголя, выпитого накануне, а душевно было еще хуже от психологической травмы, полученной менее, чем за полтора месяца. Вся его жизнь напоминала сейчас разбитую вдребезги фарфоровую вазу, с которой до слез жалко расставаться, но склеить просто не возможно, а новую, точно такую же, купить нельзя. В день своей свадьбы он узнал, что женился на собственной сестре, которая ждала от него ребенка. Надеясь спасти ее от ада, в котором пребывал сам, Чарльз намеренно причинил ей боль. Он не хотел этого, но думал, что так будет лучше, думал, что лучше пусть Джулия мучается болью от измены, чем знает ту правду, которую знал он. Но и этого ада оказалось недостаточно. В день похорон своей матери он узнал, что мать предала его, солгав преднамеренно, а отец вовсе ему не отец. От всего этого его и без того больная голова шла кругом, и Чарли уже не знал, чему верить и как жить дальше. И если вчера он ненавидел весь мир, то сегодня ему было просто все равно. Единственное, чего он хотел больше всего на свете — это избавиться от мучительной головной боли и уехать в Чикаго, вернуться в свою эскадрилью.

Тихий стук в дверь вернул его печальные мысли в реальность. Не отрываясь от своего занятия, Чарльз коротко бросил:

— Входи, Ангель!

— Ты уже собрался? — Удивленно спросила девушка, глядя на брошенные кое-как вещи в его дорожной сумке. — Так быстро?