Валентина Седлова - Подсадная невеста для фальшивого жениха

Или, напротив, раз уж заведомо ясно, что у нее минимальные шансы на успех, взять и съездить, чтоб родительницу не ярить? Может быть, хоть тогда отвяжется?

Да нет, чего она себя обманывает? Не отвяжется, только нудеть начнет: мол, такое дело провалила, такую возможность упустила! Ох, куда ни кинь, всюду клин! Так ехать или не ехать?

Раздираемая противоречиями, Женька забылась тревожным сном только на рассвете. Разбудил ее в семь утра телефонный звонок Альбины.

— Привет! Это я! Надеюсь, ты уже встаешь? Не вздумай опоздать, я на тебя сильно рассчитываю! Чао!

Женька спросонья ничего не поняла из скороговорки Альбины, кроме того, что она ждет ее на программе, но сон, увы, как рукой сняло! В комнате тут же появилась поднявшаяся ради такого случая аж в половине седьмого Елена Григорьевна и заявила, что завтрак готов. Пришлось тащиться в ванную, промывать глаза холодной водой, а затем топать на кухню.

При виде омлета Женьку замутило. Она вообще не любила завтракать, а уж яйца и любые блюда из них и вовсе терпеть не могла. Причем мать об этом прекрасно знала, но начисто игнорировала вкусовые пристрастия дочери, руководствуясь единственным критерием: полезно — не полезно. Омлет, безусловно, относился к полезным, да еще и быстрым в приготовлении блюдам, поэтому Женьку можно было только пожалеть.

Тошка, улучив момент, быстро сгреб ненавистный омлет с материнской тарелки и мужественно запихал его в себя, пока бабка не застукала. Женька благодарно улыбнулась сыну. Он тоже терпеть не мог омлет, но в такой ответственный день был готов пойти на любые жертвы ради своей любимой Жеки.

— О, уже все съела! А добавочки не хочешь? — поинтересовалась мать, обнаружив исчезновение омлета.

Тошка, успевший-таки проглотить ненавистный омлет, от подобной перспективы едва не подавился.

— Нет-нет, не хочу наедаться, а то на вопросы отвечать не смогу, — быстро сообщила Женька, пока Елена Григорьевна из лучших побуждений не продолжила пытку яйцами.

После завтрака мать настояла на том, чтобы лично выбрать наряд для дочери, и, разумеется, ее выбор пал на самое ненавистное из Женькиных платьев: длинное, в мелкий цветочек, с дурацкими оборочками и воланами. Женька все порывалась запихнуть его в самый дальний угол шкафа, но мать неизменно возвращала его на место.

— Никуда не пойду, — сложив руки на груди, сообщила Женька.

— Шантажистка! — парировала мать.

— Ты хочешь, чтобы я получила приз, или тебе важней всего на свете мое послушание? Если я напялю на себя этот кошмар, то от стыда провалюсь под землю еще при выходе из подъезда.

— Ты не доверяешь моему вкусу? — осведомилась мать.

— В данном конкретном случае — ни капельки! Либо я иду на студию в том, в чем мне удобно и комфортно, либо остаюсь дома.

— А… Да одевайся хоть во что-нибудь, но только поскорее! Тебе еще лицо в порядок приводить! — неожиданно быстро сдалась мать, и Женька, облегченно вздохнув, тут же залезла в любимые летние джинсы и веселый оранжевый топик.

— Жека, а чего ты такую яркую шмотку нацепила? — вполголоса поинтересовался Антошка, пока Женька накрашивала ресницы.

— Банальная психология, Тоха. Оденусь во все серое или бледно-голубое, никто на мне и взгляда не остановит. А так хоть чем-то выделяться буду среди остальных.

— Это ты здорово придумала! А может быть, тогда и с волосами что-нибудь сделаешь? Помнишь, ты еще называла эту прическу «я упала с самосвала, тормозила чем попало»?

— Боюсь, это будет слишком экстравагантно, — ответила Женька, едва сдерживаясь от смеха, поняв, какую прическу имеет в виду сын.

В прошлый Новый год им с Тохой приспичило устроить дома маскарад, и он выбрал для себя пиратский костюм, а она изображала ведьму. Когда вернувшаяся из магазина Елена Григорьевна узрела у себя в квартире одноногого и одноглазого внука в компании дочери с перемазанным чем-то черным лицом и вставшими дыбом волосами, ее едва не обнял Кондратий. Елена в приказном порядке потребовала «немедленно убрать эту мерзость» с ее глаз и привести себя в порядок. Оправдания насчет маскарада не прокатили, так что пришлось идти в ванную и с грехом пополам смывать боевую раскраску. С волосами пришлось труднее всего: начес на лаке просто так не поддавался, и, чтобы не лишиться половины волос, пришлось два раза мыть голову, обильно поливая ее при этом кондиционерами.

— Знаешь что, Тоха? Давай сделаем так: если я пройду в это дурацкое шоу, то обещаю тебе, что как только случится оказия, сделаю эту прическу и в таком виде появлюсь перед этим так называемым женихом! Ну что, по рукам?