– А зачем тебе нужна Аня?
– Я Станислав Борисов. Мы познакомились с Аней в Москве, когда ее уволили с работы... Очень глупо расстались...
– Уволили? А она... – Женщина машинально вытерла ладони о фартук, но протянуть руку побоялась. – Татьяна Васильевна, мать Ани. Извините, Станислав, ее и вправду нет дома.
Судя по взгляду, возможная теща ничего не имела против такого зятя, да и Борисов, глядя на невысокую, полноватую женщину с округлым миловидным лицом, не возражал против такой тещи. Аня была похожа на свою мать.
– Я, наверное, лишнее сказал... Извините, не хотел вас огорчить.
– Это вы меня извините, Станислав. Уж не могу вас впустить, муж задержался на работе, а я тут одна...
– Я понимаю, и правильно делаете, Татьяна Васильевна. А где я могу найти Аню?
Женщина тоскливо усмехнулась, с сожалением качнула головой. Но это не относилось к ее дочери, это была досада на саму себя. Человек с дороги, приехал, вежливый, культурный москвич, а она не может его впустить, предложить чашку чаю... И это русское гостеприимство?! Но как впустишь, если в районе только за два дня пять ограблений, одно с убийством? Вот же чертово время!
– Она записку оставила, поехала к Алле, подружке своей. Та вроде как замуж выходит, за немца...
– Можете дать мне адрес?
– Да конечно. Улица Ольги Громовой, дом два–дцать три, квартира семнадцать. Запомните?
– Да, спасибо... И еще. Татьяна Васильевна, пожалуйста, передайте Ане мою визитку. Если не встретимся, пусть позвонит. И вы можете позвонить, если у Ани возникнут проблемы. Всего вам доброго!
Борисов протянул женщине свою визитную карточку. Татьяна Васильевна даже об осторожности забыла, никогда не видела таких визитных карточек – с золотыми выпуклыми буквами, золотыми вензелями... И вправду – Станислав Борисов, фирма «Звезда». Уж было решилась впустить его, чаем напоить, но гость уже бежал вниз по лестнице. Нехорошее предчувствие кольнуло сердце Татьяны Васильевны. Не иначе как Алка виновата в том, что дочь вернулась из Москвы ни с чем. Разбитная девка, все про это знают, нашла себе какого-то немца и Анюте пообещала, а та, дура, и поверила! Да зачем же ей, матери, немец, если такой парень, москвич, вежливый, поговорить и то приятно, а главное – наш! Чего ж дочке еще искать-то?
Что греха таить? Хотелось матери, чтобы дочка нашла в Москве жениха, умного, непьющего, с деньгами, и была бы счастлива, и внучат бы родила... И в мечтах своих видела, как ни странно, именно такого парня, какой только что приходил к ней. Так чего же она думает?
Татьяна Васильевна сунула визитку в карман фартука, но тут же выхватила обратно. ТАКУЮ визитную карточку нельзя класть в карман фартука, вдруг испачкается! Она отнесла ее в большую комнату, положила в ящик буфета, где хранились домашние документы.
Аня пила аккуратно, только две рюмки за весь вечер и выпила, и уже хотела вернуться домой. Скучно тут было. А все остальные пьянели больше и больше, говорили громче и громче...
Отец Алки, Илья Григорьевич, крупный мужчина сорока пяти лет с красным лицом и громадными узловатыми кулаками, авторемонтник, мать, Марина Дмитриевна, учитель русского языка, Борис Савельев, он на пять лет старше ее, познакомились, когда она в строительном училась, провожал ее домой, целовалась с ним первый раз в жизни по-настоящему, но потом... Да и теперь, после разговоров со Стасиком, неинтересно было говорить с ним. Борис уже два раза пытался обнять ее, но она решительно сбрасывала его руку с плеча. И только Алка и Карстен не обращали внимания на собравшихся. Они обнимались за столом, выпивали и чувствовали себя вполне счастливыми.
– Я помню, Марина Дмитриевна, как гоняли меня в школе, – говорил Борис, разливая водку – Аня свою рюмку прикрыла ладошкой. – И правильно делали. Теперь заходите в мой магазин, вам все со скидкой будет, я прикажу. Потому как уважаю педагогов. Гоняли – так и надо было. Хоть чего-то вдолбили в башку.
– Мало вдолбила, Боря, мало. Но я рада за тебя – бизнесмен, владеешь прибыльным магазином, молодец.
– Нет, ну мне приятно, что Карстен – немец, – говорил Илья Григорьевич. – Немцы – они вроде как наши... Ну воевали мы с ними, это да. Мой отец воевал. В Берлине был, Карстен.
– Я, я, – с улыбкой сказал немецкий жених.
– Не ты, а он. Штурмовал рейхстаг. Но это же как в хорошей семье – то ссорятся, то мирятся. Наша Екатерина – чистая немка была же! Ну и потом... Ваш канцлер, Шрёдер, нормальный мужик.
Читать дальше