Елена Рахманова - Клин клином

– Надя, здравствуй, – произнесла она. – Я хочу еще раз сказать, как мы все признательны тебе за помощь, которую ты оказала нашему Ладо. Если когда-либо в будущем тебе что-нибудь потребуется от нас, обращайся безо всякого стеснения. Сделаем все, что в наших силах… Но пока больше не звони Ладо, хорошо? Видишь ли, он женится. – Ариадна Теймуразовна замолчала, ожидая реакции на свои слова, но не дождалась. – Для тебя это, наверное, неожиданная новость, – продолжила она пару минут спустя. – Но Ладо с Сонечкой знакомы с детства, и примерно с этого же времени все видели их женихом и невестой.

– Но она же совсем молоденькая, – пробормотала Надежда, внезапно вспомнив улыбчивую девчушку с тонкими чертами лица и в дорогих, не по возрасту нарядах. – Ей еще в куклы играть.

Женщина на другом конце провода снисходительно рассмеялась:

– И тем не менее я не сомневаюсь, что она станет моему сыну хорошей женой…

«А как же я? Я тоже обязательно стала бы вашему сыну хорошей женой. Не просто хорошей, а самой лучшей!» – хотелось крикнуть Надежде, но она закусила губу. Ощущение того, что ничего уже не изменить, овладело ею. Конечно, на ум приходили вопросы: а почему тогда вы так носились со мной? Зачем называли «почти дочкой»? Но ведь «почти дочка» это еще не невеста сына…

– И когда свадьба? – еле слышно прошептала Надежда, не обращая внимания на то, что ей говорят в трубку.

– Свадьба… – Ариадна Теймуразовна слегка опешила оттого, что ее осмелились прервать. – Свадьба в эти выходные, а в понедельник молодые улетают сначала в Париж, а затем на Лазурный Берег. В мое время о таком медовом месяце и не мечта…

Надежда повесила трубку, нимало не заботясь о том, как отреагирует на такую откровенную грубость собеседница княжеского рода.

Раньше по любому поводу, а то и без повода Надежда могла залиться горючими слезами, от которых на душе потом становилось спокойнее и беда уже не казалась такой непоправимой. Сейчас же жестокой судорогой перехватило горло, а глаза словно засыпало мелким сухим песком. Она таращилась изо всех сил, стараясь выдавить из себя хоть слезинку. Где-то на подсознательном уровне Надежда чувствовала, что так ей станет хоть чуточку легче, но ничего не получалось. Свалившееся на нее горе оказалось неподвластно потокам банальных слез. Оно пульсировало внутри, постепенно разрастаясь и заполняя все ее существо, вытесняя все человеческие желания. Ей не хотелось ничего. Жить не хотелось.

И тогда сработал инстинкт самосохранения. Чтобы хоть как-то дать выход грозящим поглотить или разорвать ее мучительным эмоциям, Надежда… заскулила. Тихо-тихо и тоскливо, как скулит собака, поняв, что ее предал хозяин, который был для нее всем на свете…

– Нет, ты только посмотри, какая вопиющая невоспитанность! Швырнула трубку! И это после того, как мы здесь с ней носились! – возмущенно произнесла Ариадна Теймуразовна, обращаясь к стоящему рядом сыну. – Я все понимаю, она расстроилась. Наверняка уже считала, что ты должен на ней жениться. Признайся, у вас заходил об этом разговор?

Ладо чуть смущенно пожал плечами. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Да как тебе сказать… – промямлил он.

– Но в любом случае она должна была знать, что без согласия родителей такие вещи не делаются, – продолжила Ариадна Теймуразовна, предпочитая не замечать состояния сына. – И потом, она же наверняка не интересовалась, есть ли у тебя невеста, так ведь?

– Так, – вяло откликнулся Ладо.

– Ну вот видишь! – радостно воскликнула его мать. – Так о чем еще говорить! Ну, была бы эта Надя на худой конец брюнеткой с темными глазами, тогда еще можно было бы… Хотя нет, – оборвала себя Ариадна Теймуразовна, – перед Сонечкиной родней было бы неудобно. Они такие уважаемые люди, а она просто замечательная девушка!

«Но если в нашей семье не может быть блондинок, то почему тогда Мальвина осветляет волосы?» – подумал Ладо, однако спрашивать не стал. К чему? Ему и так все было понятно. Крашеная брюнетка и натуральная блондинка – это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Тут надо смотреть в корень проблемы, а это клановые традиции и, чего греха таить, предрассудки. Но мама есть мама, особенно такая, как его…

– Ну а что скажешь про машину? Понравилась? – ворвался в его размышления ласковый, любящий голос.

– Спрашиваешь! – воскликнул Ладо, просияв улыбкой.

– То-то же! Я специально дала на ней сначала поездить Нико. Чтобы ты со стороны на машину посмотрел и захотел такую же, – произнесла Ариадна Теймуразовна. – Ведь захотел, скажи? Захотел?