Марина Серова: Свет клином сошелся

Когда я выходила утром из дома, я даже не могла представить, что не захочу туда возвращаться. Я нарезала на своем «Мини-Купере» круги по городу, не зная не только куда мне податься, но и как вообще жить дальше. Все изменила одна случайная встреча. Несколько часов назад я столкнулась на улице с бывшим одноклассником Антоном Ярцевым. Вместо приветствия он одарил меня уничтожающим взглядом и уже хотел пройти мимо, но я остановила его, спросив:

— Антон, что-то случилось?

— С чего ты взяла?

— Мне показалось или у тебя ко мне какие-то претензии? — спросила я.

— Ну какие у меня могут быть претензии к бывшей однокласснице? Ты сама по себе, я сам по себе. — В словах Ярцева был явный вызов. — Кстати, как там твой дед поживает?

— Спасибо, все нормально.

— Нормально… Ну, конечно, что будет этому старому катале? — зло усмехнулся Антон, и, скосив глаза на пакеты у меня в руках, добавил: — Я смотрю, ты по магазинам бегала. Горячо любимый дедуля деньжат на шопинг подкинул? Ну-ну…

— Антон, что все это значит? — потребовала я объяснений.

— Ты действительно хочешь это знать? — Ярцев прищурился. — Я могу тебе кое-что рассказать. Только вряд ли тебе, Казакова, это понравится…

— Мне уже не нравится твое поведение, но я тебя выслушаю, потому что хочу знать, с чего это вдруг ты так ополчился на меня и Аришу.

— Аришу, — ядовито усмехнувшись, повторил он. — Уж больно неподходящую кличку ты придумала для своего деда.

— Это не кличка, — я еле сдержала себя от прилюдного проявления высшей степени своего негодования, — а уменьшительно-ласкательная производная от имени Аристарх.

— Вот-вот, — многозначительно кивнул Ярцев, — Аристарх… В этом-то все и дело.

— Все, Антон, мне надоели твои загадки! Либо ты прямо сейчас выкладываешь, какие у тебя претензии ко мне и к моему деду, либо я…

— Что — ты? — грубо оборвал меня однокашник.

— Буду считать тебя… жалким ничтожеством, который пытается компенсировать свои профессиональные неудачи необоснованными нападками на окружающих, — выпалила я, наплевав на всякую дипломатию.

— Это я-то жалкое ничтожество? — вскипел Ярцев и стал стрелять в меня словами, как патронами: — Интересно, а кто тогда ты, Казакова? Удачливым юристом тебя уж точно не назовешь. Согласись, светоч юриспруденции из тебя не вышел… Ах, да, ты мнишь себя этакой защитницей униженных и оскорбленных. Интересно, что ты будешь делать, когда узнаешь правду о своем обожаемом Арише, мисс Робин Гуд?

— Хватит сотрясать воздух пустыми словами! Если тебе есть что сказать по существу, говори! — потребовала я, едва сдержавшись от того, чтобы не дать Ярцеву пощечину.

— Ну не здесь же! — Антон просканировал взглядом окружающее пространство. — Пойдем вон в то кафе!

— Пойдем, — не раздумывая согласилась я и поспешила за своим однокашником, быстрой походкой направившимся к «Подсолнуху».

Для обеда было уже поздно, а для ужина — еще рано, поэтому посетителей в кафе не наблюдалось. Мы устроились за столиком у окна, сразу же заказали по чашке кофе и стали гипнотизировать друг друга взглядами. Я ждала от Антона немедленных объяснений, но он почему-то не спешил с ними, вероятно, обдумывая, с чего начать.

— Ну и?.. — поторопила я.

— Две недели назад повесился отец моей девушки, — глухо проговорил Антон.

— Прими мои соболезнования, — отозвалась я, еще не понимая, к чему он клонит.

— Он оставил предсмертную записку, из которой следует, что в петлю его подтолкнул… твой дед.

— Что?! — крикнула я, заставив оглянуться на наш столик двух официанток и бармена. Пришлось понизить тон: — Там что, так и было написано: «Казаков Аристарх Владиленович»?

— Почти, — подтвердил мой однокашник. — Только имя, а оно у твоего деда весьма редкое. Кроме того, мне удалось выяснить, что они, я имею в виду Никиного отца и твоего деда, пересекались, причем не единожды. Догадываешься, где?

К нам подошла официантка, поставила на стол две чашки эспрессо и поспешила сразу же удалиться, вероятно, почувствовав напряженность в наших отношениях.

— Допустим, Ариша был знаком с… этим, ну как его там?.. Ты, кажется, так и не назвал имя и фамилию человека, решившегося на суицид?

— Булатов Иван Иванович. — Ярцев сделал глоток кофе.

— Никогда не слышала от деда это имя. В круг его близких друзей он точно не входил, — заметила я, уверенная в том, что Антон ошибся со своими умозаключениями.