Нина Ламберт - Превращение Розы

Конечно, все началось в тот самый роковой день, последний день занятий перед летними каникулами. Хотя тогда день этот совсем не походил на роковой.

В учительской частной школы царил хаос. Некоторые коллеги Розы, не столь прилежные, как она, лихорадочно заполняли просроченные ведомости успеваемости, другие суетились, давая последние указания перед традиционным концертом, который устраивал шестой, выпускной класс. Роза старалась держаться как можно незаметней. Не помогло.

— Будь так любезна, Роза, — прощебетала мисс Макманус, преподавательница музыки, — пришли ко мне Стеллу и Каролину. Они, должно быть, прячутся в комнате для дежурных. Скажи им, что хочу быстренько повторить с ними одну песню. А я пока порепетирую с Амандой ее сольный номер. — И после этого упорхнула, придерживая розовато-лиловый — одного цвета с оправой очков — шифоновый шарф.

Роза машинально встала и отправилась к дежурным. Вот уже два года она преподавала в частной школе для девочек в Холитри и все это время неустанно старалась впихнуть премудрости латыни и греческого в головы своих избалованных и большей частью легкомысленных учениц. Классические языки, и это общепризнанно, на редкость неблагодарный предмет, однако Роза питала безумную надежду, что ей удалось кое-чего добиться в своем шестом классе. И еще уныло надеялась, что она хороший преподаватель. И, действительно, любой, видевший ее энергию и явную преданность своему предмету, очень удивился бы, повинись ему Роза в своем секрете: она терпеть не могла ни свою работу, ни школу, ни напарницу по квартире Беатрис, которая вела в школе уроки физкультуры — а в первую очередь себя.

В последний день занятий девочкам разрешалось, по традиции, снять школьную форму и явиться в школу в обычной одежде. Большинство учительниц сочли необходимым тоже нарядиться. Чтобы особо не выделяться, Роза надела в то утро розовый джемпер из ангорской шерсти, с коротким рукавом, уже изрядно вышедший из моды, отказавшись от привычных серо-коричневых тонов, в которых она чувствовала себя более непринужденно. Розовый цвет ей не шел, и она это знала, к тому же тонкий джемпер облегал ее пышную грудь, а она стеснялась этого. Ее волосы, как и глаза, были черными как смоль. Роза не любила ходить к парикмахерам и поэтому отпустила волосы; множество заколок удерживали их в неряшливом шиньоне.

Ну, по крайней мере, это был последний день школьных занятий, как подумалось ей на ходу. Перед ней лежали шесть безоблачных недель, прежде чем она снова зашагает по этим сумрачным коридорам, наполненным пронзительными голосами подростков, шесть недель до того, как ей снова придется беспокоиться о том, как впихнуть неправильные глаголы или военные походы Цезаря в высокомерные, не желающие ничего знать головы. Через несколько дней Розе предстояло отправиться на две недели в летнюю художественную школу на западе Англии. Это решение она приняла без особых эмоций несколько месяцев назад и теперь оказалась перед лицом надвигающихся хлопот. Обычно ее каникулы тускло и вяло проходили в родительском доме в Суррее. Единственное, что их скрашивало, это приезды Найджела по выходным. А омрачало их то, что Найджел наезжал большей частью…

Она взялась за дверную ручку комнаты для дежурных и уже собралась резко распахнуть ее и войти, когда течение ее мыслей было прервано упоминанием ее собственного имени.

— А что касается мисс Ферфакс, ну… — медленно проговорил голос — и в этом не было сомнений — Камиллы Траверс-Ффренч, заводилы шестого класса и звезды школьного драматического общества. Дверь была приотворена. Роза заколебалась. Она знала, что ничего хорошего в свой адрес не услышит, но все-таки помедлила. Послышался взрыв смеха. Камилла продолжала, воодушевленная реакцией на свои слова.

— Ферфакс определенно обречена! Она наверняка не старше двадцати трех, но уже безнадежна. У нее все замашки разочарованной в жизни старой девы. На старости лет она и Поттер составят премиленькую парочку!

Щеки у Розы вспыхнули. Поттер была Беатрис, ее соседка по квартире.

— Ну, а Поттер принадлежит к типу веселой хоккейной клюшки, — вмешалась более приглушенным тоном Маргарет Прайс из ученического совета, — однако я все-таки считаю, что внутри у Ферфакс сидит другой человек, который бешено рвется наружу. Однажды я слышала, как она говорила Ботомли о том, что ей на самом деле хотелось учиться в художественной школе.