Инид Джохансон - Удар молнии

Именно мысль о малыше в конце концов пробудила в Саре желание жить. Она надеялась создать нормальную семью, со временем добившись от мужа взаимности. Но эта надежда умерла, и глупо было бы попытаться оживить ее.

Ни один ребенок не сможет нормально развиваться в доме, где родители редко встречаются, едва обмениваясь парой слов в неделю. Значит, им придется разъехаться или развестись. Если Дэвид будет возражать, то она уедет сама. И скоро.

Сара решила сообщить об этом мужу.

Дэвид запаздывал к ужину, и она забеспокоилась. До сих пор он еще не провел ни одной ночи вдали от дома.

В этот момент послышался звук открывающейся входной двери и шаги мужа.

Еще вчера она встретила бы его с усталым равнодушием. Но теперь мысли о ребенке словно разбудили все ее чувства. Перед глазами снова возник молчаливый, недоверчивый, суровый... и очень любимый образ. Несмотря ни на что, ее любовь выжила.

С трудом передвигая вдруг ослабевшие ноги, Сара вышла в холл и устало сказала:

— Я должна поговорить с тобой.

— Сейчас?

Холл был плохо освещен, но она могла видеть, как изменился Дэвид: у глаз и рта появились морщинки, подбородок украшала небритая щетина.

— Боюсь, что так. Дело срочное.

С тяжелым сердцем Сара вернулась в гостиную. Она уже начинала жалеть, что настояла на разговоре. Лучше бы Дэвид пошел прямо наверх. Он очень устал и, наверное, мечтает только том, чтобы поскорее добраться до кровати.

И вдруг она впервые задумалась, как он проводит вечера, где и с кем. Лучше бы она этого не делала. Болезненное воображение тут же угодливо выстроило перед ней череду ярких образов, и она сама испугалась внезапного приступа ревности.

— Ну? — спросил Дэвид без всякого энтузиазма, и Сара опять ощутила, что абсолютно не интересна ему. Он плеснул себе бренди в стакан и залпом выпил.

— Ты стал много пить! Тебе это нужно? — невольно вырвалось у нее.

Дэвид недовольно приподнял бровь и снова наполнил стакан:

— А ты знаешь, что мне нужно?

— Нет! Больше не знаю! Но я знаю вот что... — Сара тяжело перевела дыхание, пытаясь овладеть собой. Дэвида не интересовали ее эмоции, и разумнее всего было сохранять спокойствие. — Так больше не может продолжаться, — проговорила она ледяным тоном. — Наш брак не имеет никакого смысла. Ты редко бываешь дома и никак не объясняешь свое отсутствие. Все время молчишь... В такой атмосфере нельзя растить ребенка. — Она без сил опустилась в кресло, бледная, с огромными, окруженными синевой глазами.

— Конечно. — Дэвид скользнул взглядом по ее фигуре. — Мы не должны забывать об этом. Я готов принять ребенка и дать ему свое имя. Но в том случае, если ты пока не будешь возбуждать дела о разводе. Через несколько лет мы снова обсудим эту проблему.

Сара сидела неподвижно. Ей казалось, что, пошевелившись или заговорив, она рассыплется, словно плохо склеенная ваза.

Отказ Дэвида расторгнуть брак означал, что он предпочитает сохранить условности. И его не интересовало, каково ей будет еще несколько лет оставаться в этом положении.

— Впрочем, я согласен с тем, что нам нужно разъехаться. Так будет лучше и для нас, и для ребенка. Конечно, пойдут сплетни. — Дэвид говорил так рассудительно, как будто давно все обдумал: — Но можно сказать, что мы решили растить ребенка за городом, на свежем воздухе. Я все устрою, если ты не против. Случилось так, что рядом с коттеджем Дианы продается дом. Давай посмотрим его.

— Я согласна, — всхлипнула Сара. Казалось, ей вынесли смертный приговор.

Боже! Она не может жить с Дэвидом, но не вынесет разлуки с ним! Еще секунда, и она расплачется. Но он не должен видеть ее слез. Он стал для нее чужим.

Сара заставила себя встать.

Ковер еще никогда не казался ей таким широким, а ее комната — такой далекой. Но Дэвид опередил ее и, открывая дверь, заметил:

— Я постараюсь поскорее найти что-нибудь подходящее. Буду держать тебя в курсе.

Да, его предложение, конечно, решало проблему. Но Сара не испытала от этого никакого облегчения. Она грустно смотрела в его красивое, жестокое лицо.

— После того, как ты где-нибудь устроишься, я буду заезжать время от времени, — продолжил Дэвид ровным голосом и подошел ближе.

И тут Сара уловила запах легких, но весьма экзотичных женских духов. Жгучая ненависть охватила ее.

— Не утруждайся! Я тебя и на порог не пущу!

С высоко поднятой головой и красными пятнами на щеках она прошла мимо него.

Он хочет, чтобы они расстались прилично, как цивилизованные люди. Ну уж нет! Он никогда не узнает, почему она вспылила в ответ на его вполне разумное предложение.