Карен Маккьюла-Лутц: Девичник

Она подозвала официантку, чтобы получить еще кувшин. Вечер превратился из очень долгого в очень короткий. Ей достаточно просто много выпить, чтобы к десяти часам отрубиться прямо тут, в кабинке. Она представила себе, как Грей будет нести ее к своей машине. А потом тащить ее вверх по лестнице в ее квартиру в Шерман-Оукс. И бросит ее, потому что она слишком тяжелая. Потом снова взвалит ее на себя и протащит в дверь, уложит лицом вниз на кушетку, поставив у изголовья маленькую ивовую корзину для мусора от «Бед, Бат энд Бейонд». Нельзя тошнить в плетеную корзину. Из нее течет. Ей была невыносима мысль о полупереваренных картофельных шкурках, вытекающих на пол ее квартиры, в то время как Грей и Хелен сидят, прильнув, друг у другу, возле огня, у него дома. Хелен, черт возьми, была такой рассудительной. Она даже будто слышала ее слова: «Почему Зейди разрушает себя? Джек бросил ее полгода назад. Она должна с этим справиться. Он всего лишь актер из мыльной оперы. Из второстепенной сюжетной линии. Что тут особенного?»

— Я пытаюсь устроить твою судьбу не из жалости. Я пытаюсь устроить твою судьбу потому, что хочу, чтоб ты была счастлива.

— Если ты хочешь, чтоб я была счастлива, избавь меня от свиданий вслепую.

В музыкальном автомате заиграли «Славные деньки», и она начала плакать. Она была уже не молода. У нее уже не был шестой размер. Она уже не была той девушкой, которая способна встречаться с мужчиной, если есть вероятность, что он ее бросит. И она уже не была той девушкой, у которой есть лучший друг, готовый о ней позаботиться. Теперь у него будет жена, и он будет занят ею. Жена-совершенство. Двадцативосьмилетняя жена, чьи волосы даже не нужно подкрашивать.

— Мы больше с тобой не увидимся, да? Грей покосился на нее:

— Ты о чем, черт возьми?

— Ты будешь занят покупкой мебели в «ИКЕА», предварительной записью в детский сад и овуляциями. Мы сюда больше никогда не придем, не так ли? Это моя последняя картофельная шкурка. Это мой последний кувшин пива. Это мой последний славный денек.

— Ну, хорошо, ты пьяна. Обычно это неплохо, но учитывая, в каком ты настроении, у меня возникает вопрос, наилучший ли это расклад.

— Пошел ты в задницу, Грей. Я не пьяна. Сказав это, Зейди встала, схватила свою сумочку и направилась к двери. Не то чтобы она не была пьяна — просто она не хотела, чтоб ей об этом говорили. По крайней мере, не лучший друг, только что предавший ее, объявив о своей помолвке, в то время как она не была помолвлена. Она прошла мимо байкеров.

— Счастливы? Я ухожу.

Они мутно посмотрели на нее, когда она со стуком поставила свой стакан на стойку.

После того как она вышла на улицу, швейцар вызвал ей такси. Утром она позвонит в «Трипл-Эй», потребует решить проблемы с сальником, и они отгонят машину обратно в Шерман-Оукс. Может быть, это счастье, что она увидела Джека по телевизору в комнате ожидания в «Джиффи Льюб» и это заставило ее спасаться бегством. И может быть, это счастье, что она по-прежнему одинока. И может быть, девушка, лизавшая яйца Винса Вона, все еще в городе, так что ей будет с кем пообщаться, в то время как все, кого она, черт побери, знает, женятся или выходят замуж.

Проснувшись, Зейди проглотила две таблетки экседрина, договорилась, чтобы забрали ее машину, и занялась кофейником. Она проклинала каждый раз то обстоятельство, что занятия в школе начинались смехотворно рано, когда у нее было похмелье. У ее учеников в 8 часов утра тоже были не совсем ясные глаза. Чем плохо, если занятия будут начинаться в полдень?

В ее квартире уже было жарко из-за солнца, проникавшего через задвижную стеклянную дверь. Она открыла ее, чтобы впустить хоть какой-нибудь ветерок сквозь семь кактусов в горшках, стоявших на балконе рядом с потертым холстяным шезлонгом и ржавым хибати [2] Что-то вроде жаровни (ял.). , никогда не использовавшимся. Ее мать настаивала, что в один прекрасный день ей захочется что-нибудь зажарить, но этот день пока что был еще впереди. Зейди в основном заказывала тайскую еду с доставкой или покупала готовые салаты в гастрономе. Зачем готовить, если существуют опытные профессионалы, уже сделавшие это за тебя?

Соседский чесоточный кот срыгнул на ее шезлонг с верхушки стены, разделявшей их балконы.

Затем он побежал внутрь ее квартиры, совершая там быструю экскурсию. Зейди замахала на него кухонным полотенцем:

— Брысь! Пошел вон! Здесь для тебя ничего нет.

Удовлетворившись осмотром всех шестисот квадратных футов, кот вернулся на балкон и снова залез на стену. Зейди закрыла за ним дверь. Не то чтоб ей не нравились кошки, но конкретно этот кот по крайней мере дважды нагадил на ее шезлонг, и она не испытывала особого желания позволить ему подобным же образом украсить ее белый с желтоватым оттенком диван. Она купила его на деньги, полученные под залог обручального кольца. А это означало, что каждый раз, как она на него садилась, ее снова охватывала ярость. Но по крайней мере эта ярость придавала сил. Этих сил было явно недостаточно, чтобы что-нибудь сделать, но, во всяком случае, ярость больше бодрит, чем отчаяние.