Кэтрин Харви: Бабочка

Ей осталось только пойти в «Сенчури Плаза», где ее ждал Дэнни Маккей.

— Пора, — сказала она наконец, и друзья пошли проводить ее до белого роллс-ройса, мотор которого уже работал, и каждый обнял ее. Беверли еще раз оглянулась на них — Кармен, которая когда-то была Кармелитой, Энн, которая была одинока и несчастна, Мэгги, только что овдовевшая с двумя детьми на руках, когда Беверли нашла ее, и негр Джонас, бывший полицейский, который нашел ее мать и почти нашел сестру, — все они плакали.

Она села в машину, и Боб Мэннинг закрыл за ней дверь. Беверли сидела молча и не двигаясь, когда машина тронулась и, петляя, двинулась по Беверли Каньон Драйв к Хайленд-авеню.

Но до того, как поехать в гостиницу, ей нужно было сделать одну, последнюю вещь.

Она сняла телефонную трубку и набрала номер, который знала наизусть.

— Детектива О’Мэллея, пожалуйста.

День плохо начался для лейтенанта, ближе к вечеру он становился еще хуже. Ну почему эта история с Дэнни Маккеем должна была случиться именно на его участке? О’Мэллей взглянул на распухшее досье на своем столе и покачал головой. Что за чертовщина! Эта фермерша из Техаса точно привела все в движение. Как только фотография появилась в газетах, стали как будто оживать разного рода персонажи. Похоже было, что половина населения Техаса знала Дэнни Маккея в юности и имела на него компрометирующий материал. Они говорили со всеми, кто мог их слушать. За последние два дня газеты Америки печатали материалы о скандально буйной молодости Дэнни и Боннера в их бытность миссионерами. На рекламных щитах супермаркетов можно было увидеть фотографии амбаров и полей, где якобы происходили оргии и свершались сатанинские праздники. О’Мэллей был совершенно уверен в том, что восемьдесят или девяносто процентов эти людей никогда не видели Маккея, гораздо меньше людей было им обмануто, совращено и брошено. Все женщины после тридцати лет утверждали, что имеют незаконнорожденных детей от Дэнни, что лишь доказывало, что кому-то это было выгодно. А эти восемь девушек Дэнни в своих красных балахонах, которые вдруг возникли и стали рассказывать газетчикам, что они проститутки и участвовали в оргии вместе с Маккеем накануне первичных выборов. Это тоже, казалось, было далеко от правды.

От лейтенанта требовали действий. Из-за этого непрекращающегося потока грязи общественное мнение по поводу Маккея стало быстро меняться. Избиратели начали думать, что Дэнни не только знал о существовании борделя в Беверли-Хиллз, но и лично содержал его и часто пользовался его услугами. Да, в глазах высоконравственных людей, которых одурачили и которые оказались, к сожалению, столь доверчивыми и поэтому жаждали отмщения и возмещения морального ущерба, Дэнни был виновным в преступлении и должен быть арестован.

И это предстояло сделать О’Мэллею.

Его телефон разрывался, на столе лежала стопка непрочитанных телеграмм. Очередные признания, связанные с именем Дэнни Маккея. Очередные требования возмущенных добропорядочных граждан принять какие-нибудь меры. О’Мэллей пошел в относительно тихую ванную комнату и тщательно обработал ногти.

Ну как они могут арестовать Маккея? У них нет доказательств. Конечно, то, что они имеют на руках, было бы достаточным основанием вызвать любого другого на допрос, но не Дэнни Маккея. «Боже мой! — думал О’Мэллей, приводя в порядок руки, — и это его преподобие Дэнни Маккей, один из богатейших людей Америки, лидер движения «Моральная чистота», человек с такими связями — ведь он одной ногой уже в Белом доме».

О’Мэллей вытер руки, выбросил использованное бумажное полотенце в урну и посмотрелся в зеркало.

Человек, который наденет наручники на Дэнни, должен быть абсолютно уверен, что поступает правильно. Иначе он будет жалеть об этом всю жизнь.

В коридоре О’Мэллею сообщили, что ему звонит Беверли Хайленд. Он тяжело вздохнул. Беверли Хайленд — одна из самых верных и влиятельных сторонников Дэнни Маккея. Именно она вчера сделала заявление в прессе, что непоколебимо верит в этого человека. Она была одна из тех, на ком держался город. Одно слово этой женщины — и его лишат работы.

Он никак не решался взять трубку. О чем она хочет поговорить с ним? Скорее всего, она попросит его оставить Маккея в покое.

С тяжелым чувством детектив О’Мэллей, набравшись мужества, поднял телефонную трубку.

Обстановка в номере Маккея была унылой и безрадостной. Повсюду царил хаос: весь огромный штат Дэнни был задействован. Кто-то кричал в телефон, кто-то отсылал и получал телексы, кто-то говорил с репортерами — все пытались оттянуть момент верного провала. Это происходило накануне съезда Республиканской партии. Политические сторонники Дэнни тревожно быстро отпадали один за одним. Его финансовая империя начала разваливаться. Инвесторы отказывались иметь с ним дело, акции его компании резко упали в цене, прихожане требовали вернуть им их пожертвования. В этом кошмарном водовороте событий Дэнни с трудом понимал, что происходит.