Татьяна Корсакова: Пепел феникса

– Не тем ли пеплом ты мою рану посыпала? – спросил и сам не заметил, как сжал в ладони горячую ручку.

– Не знаю. – Оленька дернула острым плечиком, попыталась высвободить руку. – Может, ты просто живучий такой? Может, повезло?

– Повезло. – Максим прижался губами к ее руке и едва не умер от счастья. Что ж творится-то с ним?! Что ж он ведет себя как мальчишка?! – Оленька, останься со мной! Обещаю, ни секундочки не пожалеешь! Обещаю беречь тебя…

– А любить? Любить обещаешь, Максим? – Она склонилась низко-низко, заглянула своими черными глазами прямо в душу.

– Клянусь!

– Клянешься? А слышал ли ты, что я говорила про опасность?

Максим слышал, да что опасность, когда он на пороге неземного счастья?!

Вместо ответа Максим впился жадным поцелуем в Оленькины губы. Целовал долго, так, что аж голова закружилась, а когда остановился, чтобы перевести дух, она сказала:

– Уезжаем мы завтра. Опасно здесь.

– Куда? – только и спросил.

– В Европу. В Париже у папеньки остались счета в банках. – Оленька вздохнула, а потом сказала с радостной улыбкой: – Я так хочу в Париж, Максимушка!

…Вино было из самых дорогих, но кислило неимоверно, а отборнейшие сигары казались горькими и прелыми. Максим проводил равнодушным взглядом хорошенькую певичку и загасил сигару. Кто бы подумал, что Париж может наскучить ему всего за два года?! Да что там – наскучить! Надоесть до одури! Изо дня в день мишура и бессмысленная круговерть праздной жизни, той самой, которую даровали им с Ольгой счета ее папеньки. Другой бы жил-поживал, радовался свалившемуся на него счастью, а Максим затосковал. Сам себе в том боялся признаться, но все чаще по ночам, лежа на широкой кровати рядом с безмятежно спящей Ольгой, он вспоминал свою лихую молодость, полную приключений, открытий и опасностей. Сердце все отчаяннее рвалось прочь из ставшего вдруг золоченой темницей города куда-нибудь в дальние страны, неведомые и полные опасностей. Вот хотя бы в Индию или для начала в Египет.

Но даже не бессмысленная праздность тяготила Максима сильнее всего, была и другая причина, по которой он напивался пьяным едва ли не каждый вечер и приходил домой все позднее и позднее. То чувство, которое горело в нем ярким и, казалось, негасимым огнем, как-то незаметно, исподволь, погасло. Сначала испепеляющая страсть уступила место безмятежной нежности, потом нежность сменилась дружеской приязнью. Приязнь продержалась в его сердце дольше всего, но вскоре и ее вытеснило равнодушие. А вот сейчас он смотрел на распустившуюся экзотической и яркой красотой Ольгу и не чувствовал вообще ничего. Даже легкомысленные певички из кабаре вызывали у него более острые чувства, чем женщина, которой он однажды поклялся хранить верность. Опрометчиво поклялся… и сейчас страдал от этого, чувствовал себя последним негодяем и со страхом ждал того дня, когда на смену равнодушию придет ненависть…

Решение уйти далось ему нелегко, но, решившись, он уже точно знал, что не откажется от задуманного. Максим ушел, в чем был, не взял ни денег, ни драгоценностей – ничего из того, что принадлежало Ольге. Он забрал лишь пепел феникса, весь без остатка. Жизнь слишком коротка, а ему еще столько всего предстоит увидеть и узнать. Возможно, когда-нибудь он решится проверить, есть ли в древней легенде хоть крупица правды…

Как же она жила все эти годы! А так и жила, черпая душевные силы в одной лишь только страсти. Ненависть! Вот что помогло ей, еще совсем юной и неопытной, пережить предательство Максима. Вот что заставило не упиваться собственным горем, а искать способы отмщения. Вот благодаря чему всякий раз, глядя в зеркало на свое все еще красивое, но неумолимо стареющее отражение, она давала себе клятву из-под земли достать Максима и вернуть себе то, что он украл.

На поиски ушли десятилетия. Ольга колесила по миру вслед за Максимом, но всякий раз, когда ей, казалось, удавалось напасть на его след, он исчезал, менял страну, титул, имя и слуг. Она тоже меняла, с ее умом и при ее возможностях это оказалось несложно. Было даже забавно ей, купеческой дочери, представляться то графиней, то баронессой. И ни у кого, ни у единой живой души, ни разу не возникло сомнений в подлинности ее родословной. Может, блеск золота застил людям глаза, а может, не зря бедный папенька столько сил и денег положил на то, чтобы дать дочери европейское образование. Ольга об этом не думала, она была в силах думать только лишь об одном, о том, что наступит час – и они с Максимом встретятся! Что случится после этой встречи, за годы томительного ожидания она продумала до малейших подробностей: Максим пожалеет о том, что не умер тогда, со стрелой в сердце…