Нора Филдинг: Приговоренные к любви

— Кто такой мистер Кларк? — Рука риелторши замерла над телефоном.

— Риелтор. Тот, который продал нам этот дом.

В глазах женщины мелькнул ужас. Вся ее во­инственность сразу исчезла, а на лице явствен­но отразилось страдание. Я торжествовала по­беду.

— Да, мой муж — правда, он еще не совсем мой муж, мы решили сыграть свадьбу после пе­реезда — купил этот дом. Мы отдали за него два миллиона четыреста тысяч фунтов. Я даже про­дала свою квартиру в Челси и вложила все, что мне досталось по наследству, в этот дом. — Я гордо вскинула голову и посмотрела на повер­женного противника.

Риелторша шатающейся походкой подошла к столику, за которым я восседала, и плюхну­лась на стул. Не дожидаясь приглашения, она потянулась к кофейнику и налила кофе прямо в мою чашку, подвинув ее к себе.

— Какой сладкий, — сказала она, сделав глоток.

Я ошарашено наблюдала за этой вопиющей бесцеремонностью. Она сумасшедшая, мельк­нуло у меня в голове, и я испугалась. Любой почувствует себя не в своей тарелке, оказав­шись в таком уединенном месте, в каком рас­полагался наш дом, с неадекватно ведущим себя человеком.

— У вас есть купчая? — задала вопрос риел­торша, отодвинув от себя мою чашку и сверля меня взглядом, от которого мне стало еще бо­лее не по себе. Я не могла расшифровать значе­ние ее взгляда: в нем плескались презрение, жалость и гнев.

— Конечно, есть! — Я встала и хотела пойти за документами, но вспомнила, что не знаю, где они могут лежать. — Они у мужа! Он вернет­ся вечером. Что вы так на меня смотрите? — зак­ричала я, не выдержав немигающего взгляда риелторши. — Я говорю правду! Дом в совместном владении. Эрик сам настоял на этом, хотя сум­ма, внесенная им, не идет ни в какое сравне­ние с вложенными в этот дом моими деньгами!

Дама тяжело вздохнула, потом потянулась к моей чашке и, вертя ее в руках, осторожно на­чала говорить:

— Деточка! Я никогда не думала, что когда-нибудь встречусь с подобным случаем. Я счита­ла, что такие дурочки бывают только в литера­турных произведениях, рожденных буйной фан­тазией писателя. Где работает ваш муж?

— Я не обязана вам это говорить! — продол­жала я цепляться за громкие слова.

— Значит, не знаете.

Я была вынуждена согласиться с подобным заявлением и признать поражение.

Риелторша достала из портфеля бумаги и протянула их мне.

— Читайте! Здесь правоустанавливающие до­кументы на этот дом. Мне помнится, деточка, вы говорили, что дом выставил на продажу муж­чина. Так вот, владелец этого дома — особа жен­ского пола. И мне кажется, что вы, деточка, уже больше никогда не встретитесь со своим буду­щим мужем, этим Эриком. Недаром он так бы­стро вас вчера покинул. Ему-то встреча с кем-нибудь вроде меня совсем ни к чему...

— И что? Эрик вернулся? — спросила заинт­ригованная и встревоженная Энн.

— Не знаю. Я уехала к тебе.

— Поехали!

Подруга была настроена решительно, но я постаралась остановить ее порыв.

— Не поеду. Я написала Эрику записку. Если бы он вернулся, то позвонил бы тебе.

— Поехали к владелице дома, о которой го­ворила риелторша!

— Ты с ума сошла! Где мы ее найдем? Я ее не знаю!

— Если риелторша права, то Эрик—аферист. Вспоминай! Ты же видела документы на дом!

— Что? Что вспоминать? — Я тупо смотрела на Энн, не улавливая, чего она от меня хочет.

— В документах должны были быть фамилия и адрес! Не живет же леди, продающая дом, на вокзале Виктория!

Я с трудом припомнила, что требовала от меня подруга.

— Миссис Арлингтон. 85, Лотс-роуд, Челси.

— Очень хорошо! Поехали!

— И что мы скажем? Что меня обманул мой жених? Выманил у меня деньги и скрылся? — Мысль, которую я даже не допускала до своего сознания, неожиданно была произнесена мною вслух.

— Узнаем, так ли это. Может быть, риел­торша тебя обманула и документы были ли­повыми.

В душе я уже знала, что я именно та дура, которая сама отдала и свое сердце, и то неболь­шое состояние, что имела, негодяю, сумевше­му втереться к ней в доверие. Объяснились тебе в любви — и ты растаяла! — корило меня мое сознание. Захотела провести жизнь в прелестном доме с Прекрасным принцем, купаясь в счас­тье? Ну и получи! Ни дома, ни квартиры, ни принца... Да и кому ты нужна? Неуклюжая уро­дина с соломенными волосами!

Энн торопливо собиралась. Наконец она была готова.

— Пошли! Узнаем твою судьбу.

Свою судьбу я уже знала. Для этого не надо было никуда ходить. Одиночество и тоска — это то, что мне осталось в жизни! Разговор с мис­сис Арлингтон представлялся мне еще одной пыткой, еще одной мукой, на которые был так щедр сегодняшний день.