Тори Райер - Важна лишь любовь…

Во что она превратилась? Кристина пристально вглядывалась в зеркало. Несколько лет подряд она смотрелась в него как бы вскользь, лишь отмечая, что туалет в порядке, но не ощущая себя личностью настолько, чтобы придирчиво оценить свою внешность. Тогда она полностью растворилась в муже, и теперь, после его внезапной гибели, чувствовала себя, наверное, так, как человек, долгие годы просидевший в тюрьме и внезапно отпущенный на свободу.

Никогда она не жила, как хотела, ею всегда руководили, сначала отец, а потом муж, вдвое ее старше. Было, однако, одно счастливое лето в ее жизни — каникулы, о которых она вспоминала, когда хотела подумать о чем-то хорошем. Тогда перед мысленным взором вставал засаженный розовыми кустами сад, заповедный лес и добрые внимательные глаза бабушки Адели. В то далекое лето девочка чувствовала себя счастливой.

А теперь беспристрастное зеркало отражало бесцветную особу с усталым лицом. Женщина покачала головой и слегка отодвинулась от безжалостного стекла. Блестящая поверхность отразила длинную анфиладу безукоризненно отделанных комнат. Это был ее огромный дорогой дом в фешенебельном районе Нью-Йорка. Как ей завидовали когда-то окружающие — девчонке, в которую влюбился миллионер, да так, что не дал долго раздумывать и женился на дочери бедного музыканта, тем более что и что-либо запрещать ей было некому — отец умер несколько месяцев назад. И не успела Крис опомниться от горя, как уже шла к алтарю в роскошном платье из старинных кружев ручной работы, сверкая бриллиантами, как новогодняя елка.

Ее фотография в свадебном наряде обошла газеты и журналы всего мира, став символом еще одного воплощения в жизнь «американской мечты». А особенно радовал Кристину огромный дом, купленный Джералдом для молодой жены, — первый собственный дом в ее жизни. Однако немного смущали размеры особняка, да и безликий дизайн одного из модных оформителей. Ни к чему в доме молодой хозяйке не давала дотронуться целая армия слуг, предупреждавших каждое ее желание. Светская жизнь тоже не задалась, потому что после двух-трех приемов Джералд, которого Кристина, как оказалось, почти не знала, стал ревновать юную жену к каждому мужчине, с кем ей удавалось хотя бы обмолвиться словом. Поэтому Кристина почти все время сидела в особняке, который напоминал ей роскошную темницу, и каждые полчаса — час отвечала на телефонные звонки мужа, подробно докладывая о своих действиях.

Впрочем, нельзя сказать, что такая жизнь ее тяготила. Привыкнув во всем подчиняться отцу, Кристи просто перешла от одного хозяина к другому. К мужу она относилась совсем неплохо и по-своему даже была привязана к нему.

А всесильный бизнесмен, огромным недостатком которого оказалась болезненная ревность, лепил из своей девочки-жены послушную куклу, не давая ей и шагу ступить без присмотра, и лично сопровождал в магазины, где поднимал на ноги весь обслуживающий персонал, требуя, чтобы принесли самый залежавшийся и немодный товар. В результате Кристина стала похожа на огородное пугало в блеклых тонах, а поскольку Джералд руководил и ее личной парикмахершей, то прическа жены миллионера чаще всего напоминала развороченное воронье гнездо неопределенного цвета.

Кристина же никогда не сопротивлялась подобному диктату и всегда старалась угодить мужу. Однако чаще всего ее усилия были напрасны — ревность все сильнее овладевала Джералдом. Больше всего Кристи боялась деловых обедов, на которые мужу приходилось ее брать. Тогда он думал, кажется, не о сделке, а о том, кто улыбается его молодой жене. Кристина опасалась поднять глаза на кого-либо из мужчин, с тоской ожидая, что уже в роскошном лимузине, а затем все дни до следующего званого обеда Джералд будет вспоминать каждый взгляд и каждое ее слово.

Особенно молодую женщину пугали вспышки дикой ярости мужа, когда дома он терял контроль над собой и один за другим пил бокалы с виски, коньяком или водкой, осыпая жену обидными, незаслуженными упреками.

Однажды на одном из обедов молодой человек, сидевший напротив, был особенно внимателен к Кристине. Наверное, хочет выслужиться перед шефом, мрачно предположила про себя Кристи, не сомневаясь, что на такое страшилище, как она, вряд ли кто-нибудь добровольно обратит внимание, и с тоской предчувствуя сцену, которая будет ждать ее дома.

Однако мук ревности Джералд не выдержал уже в ресторане, вскочил и ушел в бар, где выпил множество стаканов, услужливо подносимых расторопным барменом.