Тори Райер - Важна лишь любовь…

Тут Майлз споткнулся и, проклиная все на свете, тяжело свалился на софу.

В этот момент луна вновь осветила комнату. Майк выпрямился и увидел худенькую фигурку, свернувшуюся калачиком под пушистым пледом. Вот он, воришка. Наверное, решил спрятаться, услышав чьи-то шаги. А Майк споткнулся о его сумку.

Наглый юнец!

— Вставай! — Сердитый голос Кента гулко отразился от стен. Фигурка судорожно дернулась, из-под одеяла показалось белое лицо, и темные глаза испуганно уставились на мужчину.

Когда Кристина услышала грубый голос, то решила, что все еще спит. Но, открыв глаза, увидела огромную фигуру, грозно нависающую над ней. Запах летней пыли, костра и лаванды, исходящий от незнакомца, разбудил ее окончательно.

Она, должно быть, крепко спала вот уже несколько часов. Мягкий лунный свет проникал в комнату, серебряными тенями ложась на стены… и выхватывая из темноты широкоплечую фигуру мужчины. Его лица Кристина не видела.

— Вставай! — снова рявкнул незнакомец. — И если ты здесь что-нибудь стянул, я тебя как следует тресну!

Инстинктивно Кристина съежилась, когда он сделал угрожающий жест в ее сторону. Едва дыша от страха, она поняла, что бить он ее не станет, он просто срывает с нее покрывало. Мужчина глянул в окно, и на одно мгновение свет луны выхватил из темноты его четкий профиль…

Мгновенно профиль незнакомца и хриплый резкий голос сложились в голове Кристины в единое целое, как части мозаики. Девушка медленно выпрямилась. Что здесь делает Майлз Кент? Он, должно быть, сумасшедший, что считает ее взломщицей. Кстати, он, видимо, не в настроении выслушивать объяснения. И чем быстрее она уберется с его дороги, тем лучше.

Туча снова закрыла луну, и комната погрузилась во мрак. Скатившись с дивана и затаив дыхание, Кристина крадучись направилась к стеклянным дверям. Если повезет, то удастся выбраться, и она спрячется в саду, пока…

Сильная рука схватила ее за плечо, заставив замереть на месте.

— Хочешь сбежать? — Насмешливый голос Кента резал ей уши. — Если бы ты в детстве ел побольше моркови, то лучше бы видел в темноте!

Кристина дергалась, пытаясь освободиться от его мертвой хватки.

— Послушайте, вы… — Ее голос звучал напряженно. — Не знаю, что вы подумали, но я — Кристина Лоури, и этот коттедж — мой. Если у вас нет больше вопросов, отпустите меня, пожалуйста. — Кристи с мрачным удовлетворением отметила, что при первых же ее словах его рука ослабла, и она без труда освободилась. — И убирайтесь из моего дома!

На мгновение в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь легким неровным дыханием обоих молодых людей. Наконец послышался хриплый насмешливый голос:

— Примите, пожалуйста, мои извинения, мисс Лоури. Я думал…

— Мне не нужны ваши извинения, — выпалила Кристи, — и мне совершенно неинтересно, что вы думали. Я хочу, чтобы вы ушли и никогда больше здесь не появлялись. Это в ваших силах, — язвительно добавила она.

— Если вы действительно новая владелица «Розового сада», боюсь, не смогу вам этого обещать.

— Почему?

— Потому что, — спокойно ответил Майлз, — я ваш сосед. И, возможно, мы с вами будем видеться чаще… чем хотелось бы.

Затем Кристина услышала, как непрошеный гость направился к застекленным дверям, а потом раздался шаркающий звук — кажется, Кент пнул ее дорожную сумку. Секунду спустя дверь заскрипела. Тучи поплыли дальше, и сад снова залился спокойным серебристым светом. Майк Кент широкими шагами шел через лужайку, сунув руки в карманы джинсов.

Еще чувствуя во всем теле дрожь от пережитого, Кристи вновь свернулась калачиком на софе, решив, что немножко полежит, а как только придет в себя, выпьет чашечку кофе…

И, казалось, уже в следующее мгновение веселый солнечный лучик настойчиво заскользил по лицу Кристины, приглашая ее проснуться. Часы показывали девять утра.

Девушка блаженно потянулась… и захотела есть. Быстро соскочив с дивана, Кристина вытряхнула содержимое дорожной сумки на ковер, выбрала необходимые принадлежности и пошла в ванную. Душ она решила принять после уборки, а пока хорошенько умылась, завязала волосы в любимый «конский хвост» и задержалась перед небольшим засиженным мухами зеркалом, висевшим над раковиной. О Господи, какое же она лишенное привлекательности создание! В ее прежде мягких и шелковистых длинных каштановых волосах сейчас совсем не было блеска. Кожа, правда как всегда чистая и безупречная, поражала бледностью. Даже губы побледнели. А вот глаза… Кристина помотала головой. Ее глаза — синие, как северное небо, под которым жили ее предки, казались потухшими и безжизненными.