Дафна Клэр - Там, где растут подсолнухи

— И не только твоим. Но ты, должно быть, имеешь в виду арифметику. Чистая математика имеет дело с неразрешимыми вопросами, универсальными формами, моделями и образами. Она полна магии и тайн.

— Магии? — Блайт недоверчиво прищурилась.

— Веками цифры считались чем-то мистическим. Пифагор основал секретное общество, созданное для их изучения. Более того, цифрам поклонялись.

— Поклонялись цифрам?

— Угу.

— И ты тоже? — Блайт изумленно посмотрела на него и улыбнулась.

— Они меня очень интересуют. — Его глаза засветились вдохновением. — Тебе понравится сравнение, сделанное математиком Бари Мазуром. Он сказал, что теория чисел пытается сформулировать неисчислимые проблемы, которые создают вокруг себя прекрасную атмосферу, словно распустившиеся цветы.

— Цветы?

— Да, — подтвердил с улыбкой Джас. — Он также сказал, что целый рой насекомых ждет, чтобы укусить человека, залюбовавшегося цветком. А человек, однажды укушенный этими насекомыми, получает прилив вдохновения и дополнительные силы.

— Цветы, — повторила Блайт. — Мне кажется, — произнесла она с сомнением, — что жуки могут вдохновить на сверхусилия только для того, чтобы избавиться от них и защитить цветы.

— Ну вот, теперь ты знаешь, какими занудами могут быть математики. А сейчас мне и правда пора идти.

В следующий понедельник на пути к Опиате Блайт чуть не проехала мимо машины Джаса, стоявшей на обочине. Сам он ковырялся в двигателе.

Блайт дала задний ход.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Джас улыбнулся.

— Только если у тебя есть запасные части для этой штуки. Я думаю, поломка в карбюраторе.

— Я могу подвезти тебя к автомастерской Toy в Опиате.

— Спасибо, это было бы очень кстати. Подожди минутку. — Он открыл дверь салона и вынул свой ноутбук и портативный принтер, а затем забрался в фургон позади нее.

— Ты что, повсюду с этим ходишь? — озадаченно спросила Блайт.

— У меня возникла проблема. Мне сказали, что принтер совместим с ноутбуком, но похоже, это не так. Я как раз и ехал к продавцу оборудования в Окленд.

— Я тоже еду в Окленд. Хочешь, подвезу?

— Это было бы здорово.

Toy обещал взглянуть на машину Джаса и, если будет необходимо, перегнать ее в гараж для ремонта. Джас и Блайт вернулись в машину.

— Ты работаешь в школе корреспондентского обучения? — спросила она, немного помолчав.

— В университете.

— В Университете Виктории?

Он говорил Розе, что приехал из Веллингтона, и это был единственный университет, который она знала там.

— Да.

— Извини, это, наверное, не мое дело.

— Нет никакого преступления в том, чтобы спросить.

— В самом деле? — она удивленно приподняла брови.

— Неужели я и вправду похож на чудовище? — с улыбкой проговорил Джас.

— Ну конечно, нет, — возразила она, но не смогла удержаться и добавила: — Вот и Червонная королева придерживалась таких же взглядов.

Он выглядел озадаченным.

— О людях, которые лезут не в свои дела и не думают, что делают. — Она посмотрела на него.

Усмешка осветила его лицо.

— «Ежели бы каждый начал думать, что делает, все вокруг завертелось бы — только держись!»? Мне всегда казалось, что это сказала Герцогиня, а не Червонная королева.

— Вот так. Скажи слово математику — и будешь засыпана подробностями по уши! Должно быть, прошли годы с тех пор, как ты читал сказки.

— Не так уж много, — заметил он.

Блайт снова посмотрела на него. Усмешка исчезла. Что же она сказала такого, чтобы вернулся этот тяжелый грустный взгляд?

— Ну что ж, я точно уверена, что Черная Королева сказала: «Пока с вами не заговорят, следует молчать». Возможно, мне стоило воспользоваться ее советом.

— Алиса тогда ответила ей, что если бы все следовали этому правилу, то тогда «никто никому никогда ничего не скажет». Я не могу себе представить, что ты следуешь этому совету. Ты читала книги Чарлза Доджсона в детстве?

— Доджсона?

— Извини, ты знаешь его как Льюиса Кэрролла.

— И конечно, он тоже был математиком, не так ли? Когда я впервые об этом узнала — была поражена, что сухой старый лектор по математике может писать такие замечательные истории.

— Немного отступая от моих профессиональных интересов, могу сказать, что Чарлзу было немногим за тридцать, когда он написал «Алису», и, как человек, приближающийся к этому не слишком солидному возрасту, я хочу выразить протест от его имени.

Блайт рассмеялась.

— С тех пор я изменила свое мнение о математиках. — Она не удивилась, что Джас был моложе, чем ей сперва показалось.