Кортни Пакард: Принцесса и ковбой

— Тебе не о чем беспокоиться, мама, — тихо проговорила Долли. — Я больше не имею отношения к полиции, я уволилась.

Услышав в ее голосе грустные обреченные нотки, Маргарет с плохо скрываемой тревогой спросила:

— У тебя какие-то неприятности? Чем я могу помочь?

И тут, совершенно неожиданно для себя, Долли расплакалась, прижавшись к ее плечу. Всхлипывая, она сбивчиво рассказала обо всем: о Ральфе, о деле Гамильтона, о проклятом техасском городке, об освободившемся месте шерифа, о предложении уехать и о своем решении.

Маргарет слушала не перебивая, поглаживая дочь по голове. Потом, когда та замолчала, выговорившись, достала кружевной платочек и вытерла слезы.

— Девочка моя… Почему ты никогда не раньше не говорила со мной так откровенно?

— Я думала, тебе это неинтересно, — ответила Долли.

Маргарет покачала головой и с горечью усмехнулась: в этих словах была доля правды. Она действительно уделяла себе гораздо больше внимания, чем своему ребенку. Но зато она и не мешала ей жить так, как хотелось. И только сейчас, когда старость незаметно подкрадывалась, она начала понимать, что совершила большую ошибку.

— Кстати, этот Ральф Вильямс заезжал ко мне.

— Что? Когда? — Долли буквально подскочила на месте. — Ральф был здесь?

— Да, пару месяцев назад. Мы о многом с ним говорили, он приятный человек и понравился мне.

— Ничего не понимаю, он тогда должен был ловить какого-то бандита в Лос-Анджелесе. — Долли смотрела на мать расширившимися глазами. — Зачем он приезжал?

— Просто хотел познакомиться с будущей, но так и не состоявшейся тещей.

Долли сильно сжала похолодевшими ладонями виски. Эта новость была настолько неожиданной, что не укладывалась в голове. Значит, Ральф уже тогда хотел жениться? А она, ни о чем не догадываясь, старательно забывала его, стремилась вычеркнуть из своей жизни. Но почему, почему он молчал?

— Этот молодой человек много рассказывал о тебе. — Маргарет задумчиво провела рукой по волосам. — Я и не подозревала, что ты такой хороший специалист. — Она вдруг порывисто обняла дочь. — Прости меня, девочка. Я во многом была несправедлива к тебе.

— Ну что ты, мама! Я ведь тоже не подарок.

Две женщины смотрели друг на друга так, словно видели впервые. Тори, почувствовав напряженность этого момента, страшно разволновалась. Подпрыгивая на месте, она буквально истекала слюной. И когда Маргарет это заметила, было уже поздно.

— Ну вот, твое сокровище испортило прекрасный халат, — обычным тоном сказала она.

Долли рассмеялась.

— О да, это она умеет делать.

— Я думаю, тебе надо принять горячую ванну и как следует выспаться. — Маргарет решительно встала и потянула дочь за собой. — Завтра поговорим.

Забираясь под теплое одеяло, Долли, разморенная и уставшая, улыбнулась. Все эти признания совершенно измотали ее, но зато копившаяся долго боль нашла выход и, хотя бы на время, покинула сердце, дала коротенькую передышку. Последние дни, проведенные в постоянном напряжении, оставили в душе след. И понадобится, наверное, не один год, чтобы эта рана затянулась.

Долли закрыла глаза и потянулась, устраиваясь поудобней. Образ Ральфа, такой живой и яркий, проник в ее сон: они шли, взявшись за руки, по пустынной дороге, а в высоком безоблачном небе сияло солнце. Ощущение счастья и покоя окутало Долли, страдания растаяли, как утренний туман, и лишь чистая радость переполняла истосковавшуюся по нежности душу.

Ральф в четвертый раз перечитал письмо, не решаясь опустить его в конверт, и задумчиво обвел взглядом свой кабинет с доставшейся в наследство от прежнего шерифа коллекций оружия на стене. Минимум мебели: стол, пара стульев и металлический сейф в углу. Узкое окно, забранное решеткой, выходило на безлюдную сейчас улицу.

Два месяца, проведенные здесь, оказались спокойными, работы не было вообще. И Ральф часами сидел без дела, читая книги, или выходил на крыльцо, чтобы поболтать с изредка проходившими мимо горожанами. Они, кстати, встретили его очень хорошо, тем более что слава о заданиях, в которых он участвовал, каким-то образом докатилась и сюда.

Итак, много лет лелеемая мечта сбылась: он, Ральф Вильямс, шериф, самый главный и почитаемый человек в городке. К нему идут с жалобами на загулявшего мужа, слишком часто заглядывающего в салун, и на соседскую собаку, укравшую кусок вяленого мяса, и на сына-подростка, который вместо того, чтобы смотреть за лошадьми, заглядывается на девушек.