Кэтрин Спэнсер: Запретный плод сладок

Она слегка покраснела, и румянец еще больше подчеркнул белизну и безупречность ее кожи, но взгляд и голос остались спокойными.

— Тебе не нужно было жениться на мне, чтобы получить секс, Грант. Ты добился его уже на третьем свидании.

— Из твоих уст это звучит, как обвинение в совращении. И для девственницы ты довольно страстно…

— Мне было девятнадцать, — прервала его Оливия с едва уловимым сарказмом. Она слегка разволновалась и стала еще более женственной. — Я была молода, невинна и верила, что любовь и секс неразделимы, а наша любовь достаточно сильна, чтобы преодолеть все трудности.

— Все, кроме твоего отца. — Грант снял два бокала шампанского с подноса проходящего мимо официанта, и подал один из них ей.

— Оставь моего отца в покое, Грант. — Раздражение в голосе Оливии поразило его.

— Но если бы ты восемь лет назад не оглядывалась на папочку, — сказал он, чокаясь с ней, — мы бы не стояли здесь, обмениваясь банальными колкостями, а были заняты более приятными делами, ну хотя бы послеобеденным удовольствием — то есть сексом, согласна?

В этот момент вернулся ее кавалер, избавив Оливию от необходимости поддерживать разрушающийся на глазах имидж прекрасно держащей себя в руках разведенной женщины, нечаянно встретившей своего бывшего мужа.

— О, вижу, кто-то уже принес тебе бокал, киска, — пропел спутник Оливии. Его бледно-голубые глаза подозрительно остановились на Гранте. — Рад познакомиться: Генри Колтон, хороший друг Оливии.

Сочетание высокомерия, мужского бахвальства, и слащавого «киска» неприятно поразило Гранта, и он с иронией произнес:

— Грант Медисон, бывший любовник и муж Оливии.

— Грант! — Оливия даже поперхнулась шампанским.

Взяв у нее бокал, он слегка постучал ей между лопаток, одновременно любезно улыбаясь Генри Колтону.

— Скажите мне Генри, что, по-вашему, значит быть «очень хорошим другом» красивой, разведенной женщины?

— Ты не обязан отвечать на этот вопрос, Генри, — быстро проговорила Оливия. — Гранта это не касается.

— Мне нечего скрывать. — Расправив свои безупречные плечи, Генри выпрямился, но этот горделивый жест отнюдь не прибавил ему роста — Грант был выше, по крайней мере, на полголовы. — Мы познакомились в «Спрингдейл-банке», ну, вы знаете…

— Не знаю, — довольно грубо ответил Грант. — Да мне это и не нужно.

Оливия метнула на него быстрый взгляд, умоляющий и в то же время ненавидящий.

— Грант! Ты слишком агрессивен!

— Я стараюсь быть вежливым, милая, — сказал он, поглаживая ее по плечам. Ее кремовое, без рукавов, платье на широких лямках открывало божественно прекрасные плечи и грудь, от которых мужчины не могли оторвать глаз.

Генри, охрипший от волнения, вызванного тем, что бывший муж Оливии, так открыто демонстрирует свои давно утраченные права на нее, пытался подобрать нужный тон для дальнейшего разговора с Грантом.

— Она нашла меня, когда ей понадобились спонсоры для благотворительного мероприятия.

— Нашла… вас? — Грант кашлянул, скрывая иронию.

— Никто из нас не стремился к дружбе, но… — Генри в упор посмотрел на руку, небрежно свисающую с плеча Оливии, и в его голосе прорвалось накопившееся возмущение: — Чтобы вы правильно поняли, мы нашли друг друга как умные, деловые партнеры, а остальное, никого не касается — я имею в виду наши взаимоотношения вне работы.

«Но в этом альянсе ты — мелкая сошка, приятель!» — подумал Грант, чувствуя, как закипает раздражение против этого человечка.

— Интересная и непредсказуемая штука — жизнь. Кажется, все ясно, спланировано, идет, как тебе хочется… и вдруг в мгновение ока все изменяется.

— Особенно, когда находишь такую женщину, ради которой идешь на любые перемены, — самодовольно заявил Генри.

— И Оливия, конечно же, именно такая женщина, — усмехнулся Грант.

Она не вонзила свой высокий каблук ему в ногу только потому, что кругом были люди.

— Генри, — промурлыкала она, положив холеную, ухоженную руку ему на плечо, — у меня разболелась голова. Пожалуйста, дорогой.

— С удовольствием, киска.

Она проследила за ним, пока он не исчез, и саркастически улыбнулась.

— А ты все такая же язва, Грант Медисон.

— Люди не меняются, Оливия, — сказал он, желая поскорее закончить этот фарс, — хотя иногда их пытаются заставить это сделать другие, как, например, усиленно пыталась ты вылепить из меня соответствующего твоим представлениям мужа.

— Возможно, твоему самолюбию будет нанесен сокрушительный удар, Грант, но из моей памяти исчезли воспоминания о нашем недолгом браке, — семи лет было более чем достаточно. Зачем ворошить холодную золу в камине, надеясь раздуть огонь угасшего чувства? Тем более, — закончила она, изо всех сил стараясь сохранить фальшивую, натянутую улыбку, — ты ведь пришел сюда не для того, чтобы копаться в прошлом?