Джоджо Мойес - Всё та же я

Образы другой, красивой, жизни пронеслись у меня перед глазами: я, в строгом костюме, каждый день спешу на работу в эти просторные стеклянные офисы. Луиза Кларк, получающая большую зарплату, живущая в дорогой квартире. Жительница Нью-Йорка. Впервые в жизни не присматривающая за кем-то, а идущая вверх по социальной лестнице с безграничными перспективами. Это будет совершенно другая жизнь, настоящее воплощение американской мечты.

Я подумала, как будет гордиться моя семья, если я скажу «да».

Я подумала о задрипанном магазине в деловой части города, под завязку забитого чужой старой одеждой.

– Мистер Гупник, повторяю еще раз, ваше предложение очень лестное. Но мне оно не подходит.

Выражение его лица внезапно сделалось жестким.

– Значит, ты хочешь получить деньги. – (Я растерянно заморгала.) – Луиза, мы живем в сутяжническом обществе. Я отдаю себе отчет в том, что ты обладаешь весьма деликатной информацией о нашей семье. Если ты хочешь получить приличную сумму денег, мы можем это обсудить. Я попрошу принять участие в дискуссии нашего юриста. – Он наклонился и нажал на кнопку интеркома. – Диана, не могли бы вы…

И тут я не выдержала и встала, опустив Дина Мартина на пол:

– Мистер Гупник, мне не нужны ваши деньги. Если бы я хотела подать на вас в суд или заработать на ваших секретах, то уже давным-давно это сделала бы, когда осталась без работы и без крыши над головой. Вы недооцениваете меня сейчас, точно так же как недооценили тогда. А теперь я хотела бы уйти.

Он убрал палец с интеркома.

– Пожалуйста… присядь. У меня и в мыслях не было тебя оскорбить. – Он махнул рукой в сторону стула. – Луиза, пожалуйста. Мне необходимо полюбовно решить это дело.

Он мне не верил. Я поняла, что мистер Гупник живет в мире, где деньги и статус ценятся превыше всего, и поэтому для него было непостижимо, что кто-то может пренебречь подвернувшейся удобной возможностью прилично заработать.

– Вы хотите, чтобы я что-то подписала? – холодно спросила я.

– Я хочу, чтобы ты назвала свою цену.

И тут меня осенило. Возможно, я действительно могла назвать ему свою цену.

Я снова села, после чего изложила ему суть дела, и впервые за девять месяцев нашего знакомства увидела на его лице искреннее изумление.

– Так ты именно этого хочешь?

– Совершенно точно. И меня не волнует, как вы это сделаете.

Мистер Гупник снова откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову. Он устремил взгляд куда-то в сторону, потом снова повернулся ко мне:

– Луиза Кларк, конечно, я предпочел бы, чтобы ты вернулась и продолжила работать у меня. – Он неожиданно улыбнулся и, потянувшись через стол, пожал мне руку.

– Тебе письмо, – сказал Ашок, когда я вошла в вестибюль.

Мистер Гупник распорядился, чтобы меня отвезли домой на машине, и я попросила водителя высадить нас с Дином Мартином в двух кварталах от «Лавери», так как Дину Мартину нужно было срочно размять лапы. Меня до сих пор колотило после встречи с мистером Гупником, и тем не менее я была в эйфории, ощущая себя способной свернуть горы. Ашоку пришлось дважды меня окликнуть, прежде чем я поняла, чего он хочет.

– Это мне?

Я удивленно уставилась на адрес. Кроме родителей, никто не знал, что я живу у миссис Де Витт, но мама всегда сообщала по электронной почте, что отправила мне письмо, чтобы оно, упаси господи, не прошло мимо меня.

Итак, я взбежала по лестнице, налила Дину Мартину воды, после чего села и открыла конверт. Почерк был незнакомый, поэтому для начала я пробежала письмо глазами. Оно было написано на дешевой бумаге, черной авторучкой, с помарками, автор письма явно с трудом подбирал нужные слова.

Сэм.

Дорогая Лу!

Во время нашей последней встречи я был с тобой недостаточно откровенен, поэтому и решил написать письмо. Нет, я не надеюсь что-то изменить, но однажды я тебя уже обманул, и теперь мне очень важно сказать тебе, что этого никогда больше не повторится.

Я расстался с Кэти. Еще до нашей встречи на похоронах. Не хочу вдаваться в подробности, но я довольно быстро понял, что мы с ней разные люди и я сделал колоссальную ошибку. Если честно, я это знал с самого начала. Она подала прошение о переводе, и, хотя в головном офисе не слишком довольны, похоже, ее прошение будет удовлетворено.

И теперь я чувствую себя круглым идиотом, но так мне и надо! Не проходит и дня, чтобы я не пожалел о том, что не писал тебе, как ты просила, или хотя бы не послал открытку. Мне нужно было крепко держать тебя и не отпускать. Говорить о своих чувствах. Приложить чуть больше усилий, а не посыпать голову пеплом, вспоминая обо всех тех, кто меня покинул.