Рей Тейн - Игра на равных

Карли стиснула зубы, чтобы удержать слова, готовые сорваться с языка. Мать никак не желала замечать, что последнее время Майк жил в настоящем аду, что он стал совсем другим человеком. Но Карли-то знала, что сделало с ее братом предательство Чейза. Она видела, что он просто-напросто отказался от борьбы за жизнь, когда его лучший друг уехал из города с невестой Майка.

В ту весну, когда умер Майк, Чейз как раз только попал в высшую лигу и был настолько захвачен будущей спортивной карьерой, что не выкроил даже недели для того, чтобы приехать в Уиски-Крик на похороны своего лучшего друга. Не приехала на похороны и подружка Майка Джесси Палмер. Четыре года он ухаживал за ней, был пылко в нее влюблен и собирался жениться. Она не теряла времени даром, эта маленькая стерва, переметнувшись к восходящей звезде бейсбола - видимо, в расчете на деньги и славу, сопутствующие большому спорту.

Ни Чейза, ни Джесси ни в малейшей степени не заботило, как отразится на Майке их связь и грязные слухи о ее беременности, докатившиеся сюда даже из Калифорнии.

Той горестной весной Карли исполнилось семнадцать. Семнадцать. В этом возрасте большинство девушек бегают на танцы и напропалую флиртуют со всеми окрестными ребятами. Она же страдала из-за смерти брата и втайне оплакивала крушение своих глупых детских грез о Чейзе.

С тех самых пор, как она подросла достаточно, чтобы хоть что-то соображать в вопросах любви, она всем подряд клялась, что когда-нибудь, где-нибудь, как-нибудь, но они с Чейзом Самуэльсоном обязательно поженятся. С девяти лет она как минимум несколько раз в неделю напоминала ему о том, что она его подружка - так, на всякий случай, чтобы он не тратил зря время с этими взрослыми девчонками, которые провожали его влюбленными глазами. В ответ он снисходительно посмеивался над ее важным видом, послушно целовал ее в щечку и обещал, что в тот день, когда она победит его в армрестлинге, он обязательно поведет ее к алтарю.

Смерть Майка положила всему этому конец.

Теперь Карли понимала, что ее семнадцатая весна стала той самой пресловутой точкой отсчета, о которой твердят философы - моментом, навсегда изменившим ее отношение к окружающему миру. Раньше она была бесхитростной и наивной, готовой принять жизнь с распростертыми объятиями. Она твердо верила в две истины: в то, что ее родные любят ее, и в то, что солнце Вайоминга встает и садится исключительно ради Чейза Самуэльсона.

Его предательство и кошмарные последствия, вызванные им, потрясли ее душу до основания. Более того, она сама изменилась, стала жестче. Пожалуй, Карли даже сама не осознавала, насколько жесткой она стала.

Прошло десять лет, и она убедила себя, что старые раны зажили, и страдания юности ушли из ее сердца. Но какую-то ее частичку Чейз уничтожил, и прежней ей уже не стать.

Карли с трудом вырвалась из плена образов прошлого и снова обратилась к матери:

- Давай пока оставим тему о Чейзе, прошу тебя.

Мать улыбнулась.

- Хорошо, дорогая. Все равно мне уже пора вынимать из духовки овсяное печенье. Я пеку его вам в дорогу. Чейз с детства обожал мое печенье, помнишь? Хочешь прямо сейчас попробовать, с молочком, а?

Карли, подавив тяжкий вздох, с улыбкой приняла заботу матери.

- Да, конечно, мам, с удовольствием.

Сейчас ей было все равно что жевать - овсяное печенье или клей для обоев. После напоминания о предстоящей пытке у нее взбунтовался желудок. Но на сегодня она уже превысила свою ежедневную норму споров с матерью и просто не посмеет ее больше обидеть.

Бетси вернулась на кухню, а Карли прижалась щекой к стене с ярким рисунком в виде букетиков полевых цветов и устало прикрыла глаза.

Господи, как же она выдержит целых четверо суток наедине с ним? Мало того, что ей придется сражаться с тем непостижимым влечением, которое приводило в ужас ее душу и воспламеняло тело, так им, наверное, понадобится еще и дополнительная лошадь, чтобы увезти накопившийся между ними эмоциональный багаж.

Четверо суток. Девяносто шесть часов. Приблизительно шесть тысяч минут наедине с этими ямочками, будь они прокляты.

«Да поможет мне Бог!» - подумала она.

На следующее утро заря едва подсветила горы розовой дымкой, у домика Джейкобсов остановился пикап Чейза с прицепленным сзади трейлером, рассчитанным на четырех лошадей.

«Все- таки это самое лучшее время суток», -решил Чейз. Он развернул машину и на пару минут задержался в кабине, впитывая сумрачную тишину раннего утра. День еще даже не успел начаться. Он лишь маячил на горизонте обещанием близкого взрыва.