Слова были не нужны. Видя, что она продолжает молча плакать, он стал поцелуями стирать слезы с ее лица, целовать дрожащие губы, руки.
– Ma belle Алекса, – шептал он. – А я-то думал, что ты меня ненавидишь.
– Я и ненавидела, – призналась она. – Но я ошибалась. – Она поцеловала его в губы. – Очень ошибалась. Я… продолжала тебя любить.
– Продолжала? – неуверенно спросил он.
– Это произошло давно. Я даже не знаю, как давно. Я просто полюбила тебя, зная, что не должна любить, что это… неразумно. Folie d'amour . [23]На что я могла надеяться? Ты принадлежишь к совершенно иному миру, тебе от меня нужно только одно, да и то на краткий миг. А потом я узнала о твоей помолвке, потом ты вернулся, потом я от тебя убежала и отказалась слушать твои объяснения… После всего этого смысл в любви вообще пропал. Осталась только ненависть. И я излила всю свою ненависть в том портрете, который ты увидел.
Сзади, от раскрытых окон, раздался голос:
– Так же, как вы излили всю свою любовь в тот портрет, который Гай подарил мне.
Гай вскочил, потянув Алексу за собой.
– Мама?
На террасу вышла мадам де Рошмон. Как она сюда попала? Хотя для Рошмонов не проблема прилететь на втором частном самолете.
– Мой мальчик, – кивнула Гаю мать. Затем подошла к Алексе и расцеловала ее в обе щеки. – Как вы думаете, – спросила она Алексу, – почему я позаботилась узнать, когда вы возвращаетесь в Лондон? Когда я абсолютно уверилась в том, что мой сын не должен сделать то, что сделали его отец и я, то есть жениться без любви, я поняла, что обязана приложить максимум усилий, чтобы этого не случилось. Я не знала, как сделать это деликатно. Иногда такие браки бывают удачными. Видишь ли, Гай, мой брак был таким, потому что я в результате полюбила твоего отца, а он – меня. – У нее слегка дрогнул голос. – Я знала, что ты уже влюблен… и что тебя любят. – Она встретилась глазами с Алексой. – Вот почему я сказала вам, что благодарна за портрет Гая. Этот портрет объяснил мне все, что я хотела узнать. – Ее лицо смягчилось. – Я смогла понять, кто любит моего сына так же сильно, как и я. И я могу определить, – она ласково взглянула на Гая, – когда мой сын глядит на кого-либо с такой же любовью, с какой он – время от времени! – глядит на меня. Оставалась только одна последняя загадка: почему вы оба не вместе. Загадка была разгадана три часа назад, – закончила она, театрально взмахнув рукой. – Вы, дорогая, упомянули мою невестку, когда я, в полном отчаянии от неспособности разрубить этот запутанный узел, упросила вас полететь к Гаю. – Мать сердито посмотрела на него. – Как ты мог не сказать ей, что Луиза ушла к другому и тем самым очень просто разрешила твою проблему?
– Мама, это было совсем непросто, – хотел объяснить Гай, но мадам де Рошмон величественным жестом остановила его.
– Любовь всегда проста. Вы мужчины – глупцы, раз так не думаете! Вы со мной согласны, ma chérie Алекса?
– Я думаю, мадам, что женщины тоже могут быть глупыми… как я, например.
– Уверена, что Гай дал вам повод. Но теперь, как я вижу, все наконец разрешилось, и для меня это огромное облегчение. А… как раз вовремя.
Гай и Алекса обернулись. К ним, вдоль фасада замка, приближалась целая процессия во главе с важного вида особой в бархатном пиджаке, который обеими руками нес серебряный поднос. На подносе в ведерке со льдом возвышалась бутылка шампанского рядом с тремя фужерами. За главным персонажем следовали не менее торжественные особы в количестве трех человек тоже с подносами, где стояли блюда с канапе и другими закусками. За ними десять слуг в униформах несли позолоченный антикварный стол и три стула. Вся эта мебель с большой осторожностью была установлена на террасе. Подносы один за другим опустились на стол, шампанское было откупорено и разлито по фужерам с точностью до миллиметра.
После этого слуги отошли назад и замерли, глядя поверх головы хозяев, но Гай знал, что на самом деле их глаза прикованы к Алексе. Ее неожиданное появление, а также прилет его матери – и то, что он до сих пор не отпустил руку Алексы, – свидетельствовало о том, что эта молодая женщина станет новой хозяйкой замка.
Гай вежливо всех поблагодарил, и слуги гуськом удалились.
– Прости, – извинился он перед Алексой за эту помпезность.
– Твои извинения ни к чему, – заявила мать. – Мы с Алексой уже обсуждали мое увлечение искусством рококо, и я с нетерпением жду возможности показать ей картины в замке. Огромное удовольствие говорить о живописи с профессиональным художником. Их взгляд совершенно отличается от того, как это видят такие любители, как я. Но об этом позже. У вас еще будет много времени, моя дорогая, чтобы дать мне совет и, конечно, самой пополнить коллекцию. Гай в этом отношении просто варвар, поэтому к его вкусу я не прислушиваюсь.
Читать дальше