Лилиан Тревис - Выполненное обещание

— Что еще тебя беспокоит? — спросил Бен, явно настроенный выяснить все до конца. — Но Сьюзен лишь покачала головой. — Хорошо, давай пока отложим философские споры. Одному Богу известно, куда они могут нас завести. — Он улыбнулся. — Начнем, пожалуй, с самых повседневных вещей. Например, с завтрака. С кофе. Ты как его пьешь, с молоком и сахаром?

Сьюзен покачала головой. Глаза ее смотрели колюче, в горле внезапно пересохло.

— Черный, — выдавила она.

— Без сахара?

— Без, — покачала головой Сьюзен. — А вы?

— Я люблю добавить немного молока. — Тон Бена был просто-таки обезоруживающе приветлив. — Ты ранняя пташка?

— Нет, я сова.

— Я тоже.

— Замечательно, — ядовито сказала Сьюзен. — Идеальная пара, да и только.

Выражение лица Бена не изменилось, лишь в глазах мелькнула веселая искорка.

— Начало многообещающее, надеюсь, что неделя или две, проведенные вместе, помогут нам окончательно сгладить острые углы и попривыкнуть друг к другу. Я учел это и подчистил свой рабочий календарь, так что после встречи на Крите две недели у меня свободны.

— Как это любезно с вашей стороны.

— Стараюсь.

Сьюзен снова охватила паника. Что будет, если ей не удастся сбежать от него? Что, если он будет ходить за ней по пятам и не даст ей возможности улизнуть? Тогда она окажется запертой в этом браке, как в ловушке, да плюс к тому он еще станет навязывать ей свою близость. При одной мысли об этом Сьюзен совсем разволновалась. Нет, ждать нельзя! Надо бежать, и возможно скорее — еще до того, как они вместе появятся в обществе.

Словно ощутив страх жены, Бен внезапно поднял ее руку, оглядел кольцо, а потом прильнул губами к тыльной стороне запястья.

— Тебе вовсе не обязательно меня ненавидеть.

При его прикосновении по телу женщины пробежала дрожь, кровь так и забурлила в жилах. Она попыталась отдернуть руку, но Бен не выпустил ее и прижался губами к другому чувствительному местечку на запястье.

— Не надо, — прошептала Сьюзен, повторив попытку отнять руку.

— Ты пахнешь солнцем и лавандой.

— Отпустите меня, господин Асади.

Бен отпустил руку Сьюзен, и она поспешно зажала ее в коленях. Кожа горела от его прикосновения, пульс стучал как бешеный. Что это с ней? Она и не подозревала, что стала чувствительной до такой степени. Сьюзен заставила себя сосредоточиться на мелькавших за окном картинах. Они уже подъезжали к аэропорту. Внезапно ей в голову пришла новая мысль.

— Я так и не увижусь с дядей Джамалом?

— Нет, он сегодня утром вылетел в Сану. Сьюзен ощутила смесь досады и облегчения.

Дядя мог бы и повнимательнее отнестись к ней, хотя, с другой стороны, говорить ей с ним было не о чем. Не предъявлять же ему претензии! Это было бы совершенно пустым делом.

— Ты его не очень-то жалуешь, верно? — спросил Бен, бросив взгляд на часы, а затем в окно.

— В общем, да.

— А по-моему, он приличный человек.

— Может быть, только уж очень помешан на шариате.

Брови Бена сошлись на переносице.

— Он хотел сделать для тебя как лучше.

Может быть, да только не худо было бы поинтересоваться и ее мнением. Впрочем, Джамалу Нариману это бы и в голову не пришло. В их кругу женщины не задавали лишних вопросов и уж тем более не ставили под сомнение кандидатуру выбранного родными жениха. Ах, если бы были живы мама и папа! В горле Сьюзен застрял комок, и она снова стала пристально смотреть на мелькавшие за окном горы.

— Жаль, что мне не довелось познакомиться с твоими родителями.

После этих слов Бена комок в горле стал таким тугим, что у Сьюзен перехватило дыхание. К глазам подступили слезы.

— Они были чудесными.

— Я видел их фотографии. Говорят, твой отец был очень интеллигентным, а мама — настоящей красавицей. Она ведь до замужества была моделью?

— Да, но очень недолго. Они с папой познакомились на благотворительном вечере. Мама всю жизнь занималась благотворительностью: помогала сиротским приютам, детям-инвалидам. Папа ею очень гордился. — Голос Сьюзен предательски дрогнул.

— Тебе, должно быть, сильно их не хватает.

Не хватает — это слабо сказано, тоскливо подумала Сьюзен, силясь не разрыдаться. Слишком много противоречивых чувств обуревало ее в последнее время. С потерей родителей весь мир для нее перевернулся. Порой она просто не знала, где взять силы, чтобы все это выдержать. Если бы не тетя Лале, она бы, наверное, снова сорвалась. Мысль о тете вызвала в памяти ее образ, взгляд при прощании, тревожный и полный нежности. Сердце Лале разрывалось от беспокойства за племянницу, от сознания собственного бессилия, ведь она ничем не могла помочь.