Эйлин Форрест - Самый длинный выходной

Но Гей уже не считала себя ребенком. В маленьком сознании уже проснулась личность, которую надо уважать. Так все время говорила ее бабушка: «Ребенок становится личностью сразу с момента рождения. Я не выношу тех родителей, а также бабушек и дедушек,» — тут она обычно иронично улыбалась, — «которые видят в своих детях лишь продолжение самих себя.»

Да, она права. Гей ни в коей мере не была продолжением Эйлин или Джоэля, например. Она была сама по себе, гордая и загадочная. Эйлин доверено судьбой ввести это существо в этот сложный мир. И все же временами у Эйлин возникало чувство паники. Что же таится в этой крошечной головке?

Перебирая конфеты и раскладывая их по цвету, Гей мурлыкала себе под нос какую-то глупую, ею же сочиненную песенку, а когда Эйлин обратила на нее внимание, загудела чуть ли не на весь автобус. «Замолчи», — потребовала Эйлин. Но девочка не унималась, повторяя все время одно и то же.

— Посмотри, какие замечательные коровы, — в отчаянии предложила Эйлин. — А рядом с ними телята!

Но Гей совсем разошлась, делая ей назло и не обращая внимания на коров и телят.

Эйлин с опаской оглядела пассажиров, но ни один, к счастью, не обращал на них внимания. Она вновь склонилась над журналом, дав возможность Гей повредничать.

Дом, куда они направлялись, принадлежал друзьям ее родителей. Эйлин смотрела на лес, в котором просвечивала нежная свежая зелень, на поля, где кое-где уже паслись овцы и коровы с молодняком, темные холмы и небольшие речки, полноводные от недавнего дождя и растаявшего снега.

Действительно, неплохая идея — позволить ей провести этот уикэнд со своей дочкой; мать должна видеть дочь как можно чаще, быть может, именно тогда закладывается прочное основание для их будущих отношений, в которых Эйлин, да, только она одна будет отвечать за Гей. Эйлин уже видела будущее в розовом свете, в котором обе они возвращаются домой после школы и по очереди готовят обед, обсуждая события дня и общих знакомых. А когда Гей влюбится, она отнесется к этому с пониманием и даст ей мудрый материнский совет. «Они больше похожи на сестер или на подруг», — представила Эйлин, как будут говорить люди.

— Мамочка, я хочу пи-пи, — сказала Гей, прерывая ее раздумья.

— Тебе придется подождать.

— Я хочу пи-пи сейчас.

Эйлин попыталась что-то придумать.

— Гей хочет пи-пи.

— Разве ты не можешь подождать? — спросила Эйлин, считая ее личностью.

— Хочу пи-пи.

Да, о таких конкретных случаях почему-то ничего не писали в журнальных статьях о счастливом детстве. Эйлин взглянула на кондуктора, который с загадочным и очень довольным видом беседовал с одним из пассажиров — вроде неудобно прерывать их беседу. Она специально кашлянула, чтобы привлечь его внимание, затем, пройдя вперед, тронула кондуктора за плечо.

— Извините, — начала Эйлин, — моя малышка хочет… — Она замолчала в поисках подходящего слова. Ее родители терпеть не могли слова «туалет» и «ванная». «Она хочет… — Эйлин решила ничего не изобретать: — „…пи-пи“».

Услышав это, молодой рыжеволосый кондуктор сразу же забеспокоился. Автобус замедлил ход и остановился. Эйлин и Гей помогли спуститься по ступенькам вниз с пожеланиями успеха.

Эйлин заторопила Гей к придорожной траве. «Давай побыстрее», — деловым тоном произнесла она.

Гей стояла, озираясь вокруг, явно забыв о цели своего прихода. Она сорвала травинку и с восторгом ее разглядывала.

— Гей, — нетерпеливо окликнула ее мать.

Девочка продолжала смотреть с непонимающим видом подобно лунатику или человеку, приземлившемуся на чужой планете. Эйлин сняла с нее красные колготки и белые трусики и наклонила ее в нужном положении.

— Давай, Гей.

Похоже, что девочка пришла в себя, высвобождаясь из рук Эйлин.

— Сама, — заявила она, присаживаясь на траве и направляя струю прямо на левую ногу Эйлин.

— Ах ты, дрянь!

Эйлин вытерла ногу и туфлю обрывком туалетной бумаги, натянула на Гей колготки, надела туфельки, слетевшие во время всей этой операции. Затем она отвела девочку в автобус, пытаясь изобразить на лице безмятежную улыбку.

— Поехали, наседка! — добрым тоном произнес кондуктор, пока автобус заводился. — У меня та же история. — Он выудил из кармана фотографию. — Моя малышка, стоит лишь сесть в автобус, тоже хочет пи-пи.

Эйлин хмыкнула.

Она кипела от негодования из-за того, что ее такую молодую, привлекательную, хорошо одетую леди сравнили с наседкой, пусть даже сочувственно. Впрочем, в молодости сочувствие воспринимается как оскорбление.