Марджери Хилтон: Юная Вики

— А кто присматривает за Пенни? — спросила она.

— Мои родители. До будущего года, когда ее можно будет отдать в закрытую школу. Ей будет восемь лет.

Оказаться в закрытой школе в таком раннем возрасте; Вики было жаль девочку, но одновременно она чувствовала облегчение оттого, что наконец узнала правду. Значит, она ужасно ошиблась, воображая себе трагедию, омрачившую жизнь Гранта. Она повернулась к нему, внезапно осознав, что между ними появилась тонкая связь, сближающая их. Она сказала: «Я рада, что у нее есть вы», — и почувствовала, как его ладонь мягко коснулась ее руки. От его близости она вновь ощутила себя счастливой, впереди их ждал долгий идиллический день.

Они отправились побродить по окрестностям и скоро набрели на крохотную полянку, с одной стороны которой возвышалась каменная стена, а с другой протекал поток кристально чистой воды. Они распаковали корзину с припасами. Грант все предусмотрел, с удивлением подумала она, обнаружив, что сильно проголодалась. Там были жаренный на вертеле цыпленок, маленькие плоские свежеиспеченные хлебцы, сыр из козьего молока, оливки, фрукты и золотая дыня огромных размеров.

— Роскошно! — похвалила она, опускаясь на колени перед расстеленной прямо на траве скатертью в крупную зеленую клетку. — Это лучшее угощение, которое мне приходилось когда-либо видеть.

— Я не знал, привезли ли вы в Хайфу свою знаменитую сумку, — лукаво сказал он, сохраняя на лице серьезное выражение, и принялся расставлять стаканы и напитки.

Впрочем, они остались почти нетронутыми. После того, как остатки трапезы были убраны, Грант навзничь улегся на траву, а Вики уселась, поджав под себя ноги, и прислушалась к журчанию ручейка и шороху листьев.

— А что было в лагере после того, как я уехала? — беззаботно спросила она.

— Почти ничего, — Грант следил за ней из-под полуприкрытых век. — Все готовились к отъезду. Финч договорился со своим гаремом о встрече в лондонском аэропорту. Профессор Элвис остается — он будет встречать первую партию историков. И — это будет вам приятно — Лоренс теперь свободен.

— Лори?

Он улыбнулся, видя ее ликование, и сказал:

— У меня есть к вам записка от него, но сейчас еще рано отдавать ее вам. Идите сюда, Вики. Я не могу разговаривать с вами на таком расстоянии, — он вытянул руку, и она медленно подвинулась к нему.

Грант перевернулся и положил голову к ней на колени. Затем он дерзко улыбнулся ей, закрыл глаза и удовлетворенно вздохнул:

— Вот так гораздо лучше.

Она сидела неподвижно, стараясь подавить в себе побуждение провести ладонью по его черным волосам.

— Вашего отца я оставил в больших заботах. Он занимался с комендантом Юрадом, который носится теперь с нашим лагерем, как курица с яйцом.

— А Генри Свендсен?

— Уже вернулся в Лондон, я полагаю — в поисках новых преступников. Вики, это вы пожелали, чтобы место вашего пребывания осталось никому не известным? — Грант резко открыл глаза и теперь пристально смотрел на нее. — Ваш отец был нем как рыба. Все, что мне удалось вытянуть из него, — вы возвращаетесь домой. Сомневаюсь, что я сумел бы разыскать вас, если бы не Лоренс.

— Но как Лоренс… — она посмотрела на него в изумлении.

— Лоренс вернулся в лагерь, главным образом, чтобы повидаться с вами. И, разумеется, обнаружил, что вы уехали. Тогда он задал мне самый простой вопрос, и когда я сопоставил его со странным поведением вашего отца, я начал понимать, в чем дело. — Грант внезапно сел. — Я очень многим обязан Лоренсу. Если бы не его вопрос, я бы никогда не приехал в Хайфу.

Она затрепетала под его пристальным взглядом. Что там могли натворить ее отец и Лоренс? Она сделала движение, чтобы убежать, но его рука оказалась проворнее. Он взял ее за плечо и стал поворачивать к себе, пока она не очутилась в кольце его рук. Мягким движением он приложил палец к маленькой жилке, которая пульсировала у нее на шее.

— Ты думала, я женат? О, моя дорогая!

Его слова теплым дыханием обвевали ее губы, затем ее поглотила сладость поцелуя. Его руки притянули ее ближе. Время и пространство пропали, осталось только тепло его губ и удары их сердец, бившихся друг подле друга.

Наконец он откинулся назад, глядя на трепетание ее черных ресниц. Он поцеловал ее веки и прошептал:

— Я люблю тебя, Вики, я хочу, чтобы ты стала моей женой. Пусть между нами не будет больше никакого непонимания — по крайней мере, что касается моих чувств.

Он ждал, в глазах его застыл вопрос. С радостным вздохом она притянула его голову к себе и без всякой ложной стыдливости подставила ему свои губы.