Элизабет Лоуэлл - До края земли

“Скорей бы январь, – подумала Кэт. – Тогда я смогу наконец перевести дух и немного расслабиться”.

Но ей не дожить до января, если она не доберется до берега.

Кэт отходила от скалы буквально по сантиметру, маленькими шажками, чтобы ее не сбило с ног вздымающимся прибоем. Она перемещалась в воде, не отрывая полностью ног от дна и стараясь встречать набегающие волны боком.

Оказавшись там, где волны уже не могли захлестнуть ее и швырнуть на камни, она немного успокоилась. Прибой все еще мог сбить ее с ног, но мысль о том, что ей придется окунуться в воду с головой, уже не пугала Кэт. Не отрывая глаз от набегающих волн, она бочком направилась к небольшой песчаной полоске берега. При каждом шаге правая ступня болела, напоминая ей о потерянной туфле.

– Господь не одобрил бы ваш поступок.

Голос раздался позади Кэт, и в следующую секунду незнакомец подхватил ее и поднял над волнами. Кэт замерла, почувствовав необычную силу мужских рук и приятное тепло его тела. Ее голые ноги касались шелковистой кожи незнакомца. Ни разу в жизни она не испытывала подобного чувства и не понимала, нравится ей оно или нет.

Однако, как профессионал, Кэт сразу же обратила внимание на игру света на скулах мужчины, на контраст между его курчавой бородкой и резными губами, на изменчивый цвет и глубину его глаз.

Ей вдруг показалось, будто она знает этого человека, хотя Кэт могла бы поклясться, что никогда не встречала его. Незнакомец из тех мужчин, которых женщины не забывают.

И все-таки она доверилась ему. Интуиция, подсказавшая Кэт отдать фотоаппараты, заставила ее расслабиться и принять помощь этого человека с суровым лицом.

– Я хорошо плаваю, – сообщила она. При этих словах ею завладели неприятные воспоминания: невероятная злость, заставившая Кэт прыгнуть в воду с яхты своего бывшего мужа, заплыв длиною в две мили в полуночном океане и единственный сигнальный огонек роскошной яхты. Да, она была очень хорошей пловчихой. Кэт почувствовала на себе умный и оценивающий взгляд мужчины.

– Уверен, характер у вас под стать вашим волосам, – протяжно проговорил он.

Кэт слегка улыбнулась. Густые рыжевато-каштановые волосы более всего соответствовали ее представлению о красоте. Все прочее в себе она не слишком высоко ставила. У нее есть все, что положено иметь женщине. Все части ее тела функционируют нормально.

Ну, скажем, почти все.

Была одна вещь, о которой ей не хотелось вспоминать.

– Неужели нельзя думать о чем-то веселом? – тихо спросил мужчина.

Этот вопрос неприятно удивил Кэт. Ее глаза округлились, а их серая глубина затуманилась. Затем темные ресницы закрылись, отгораживая ее внутренний мир от незнакомца, слишком проницательного и способного нарушить покой.

– Но мои мысли нельзя назвать и печальными, – пробормотала Кэт.

– Однако очень близки к этому, не так ли?

– Да.

Кэт с облегчением увидела, что до берега осталось совсем немного, и скоро она избавится от своего незваного спасителя.

– Вы всегда уступаете в споре? – осведомился незнакомец.

– Так поступают взрослые.

– Это называется сдаваться.

Разозлившись, Кэт выскользнула из рук мужчины, встала на ноги и рванулась по мелководью за своим фотооборудованием, которое незнакомец поставил на землю значительно выше верхнего уровня прилива.

Каждый шаг вызывал нестерпимое жжение в правой ступне. Казалось, она наступает на рой пчел. Но, не обращая внимания на боль, Кэт перебросила сумку с камерами через плечо, просунула руку сквозь ремень большого объектива и повернула к своему дому.

Сделав два размашистых шага, Трэвис невозмутимо встал перед Кэт, отрезав ей путь к отступлению.

Он вовсе не собирался упускать такую очаровательную, хотя и обидчивую женщину. Поэтому, не раздумывая, Трэвис преградил ей путь. Отметив, что в дополнение к длинным ногам она наделена прагматизмом, он задал себе вопрос: что можно испытать, став ее любовником?

Впрочем, Трэвис сомневался, что способен это выяснить, он давно потерял навыки общения. После развода он неожиданно для себя обнаружил, что алмазный браслет куда больше располагает женщин к улыбкам и сексуальным намекам, чем комплименты.

“Жаль, что эта женщина не фотограф Харрингтона, – уныло подумал Трэвис. – Тогда мне не пришлось бы прилагать старания, чтобы сблизиться с ней”.

Ведь Харрингтон говорил, что у Кохран неброская внешность. А у этой есть на что посмотреть. Конечно, она не красавица и не похожа на куклу Барби или разукрашенную прилизанную Плэймет. Но Трэвиса очаровали ее плавные линии, манера поведения и показная независимость.