Элизабет Лоуэлл - Жемчужная бухта

– Уи.

– Ты знаешь, что Ханна узнала бы их где бы то ни было?

– Уи, – сказала Коко. – Он ненавидел ее за это. Ее глаза лучше, чем его. «Лучше, чем мои».

– Ты знаешь, что произойдет, если окажется, что «Черная троица» у тебя?

Коко посмотрела ему в глаза и мгновенно все поняла.

– Уи, – прошептала она.

– Расскажи мне, что случилось с «Черной троицей», – приказал Арчер. – И я не буду спрашивать о том, как таитянская жемчужная ферма Анжелики Дюпре неожиданно разбогатела, получив урожай жемчужин из «Жемчужной бухты». Те самые жемчужины, исчезнувшие после смерти Лэпа.

Ханна окаменела.

– Ты не говорил мне.

– Я надеялся, что мне не придется этого делать.

– Почему?

– Никому не нравится предательство близких. – Его руки нежно гладили ее плечи. – Ты достаточно настрадалась. Я не хотел делать тебе еще больнее. Но мне кажется, что это у меня получается лучше всего. Причинять тебе боль.

Он перестал ласкать Ханну и пронзил Коко ледяным взглядом.

Она бессознательно сложила руки, как бы умоляя о защите.

– Я не видеть «Черную троицу», когда Лэн умереть. После – тоже. Жемчужины, они везде, понимаете? Как морская пена после шторма. Инь брать много. Я брать остальные и послать сестре продать. Лучше Коко, чем вода, так?

– Ты украла у Ханны достаточно, чтобы обеспечить себе дальнейшую жизнь.

Коко улыбнулась.

– Я работать много и тяжело, месье. Очень много. Спросить любого человека.

– Да, я не сомневаюсь в этом. Передай привет Яню от нас.

На мгновение на ее красивом лице проступило удивление.

– Я так и думал, – сказал Арчер.

– До свидания, Коко, – холодно сказала Ханна. – Ты, надеюсь, поймешь, почему я не выдаю тебе выходного пособия.

– О, ей заплатят, – протянул Арчер. – Но это будут деньги Чана, не наши.

Коко изящно и ловко спрыгнула с гамака.

– Желаю удачи с твоим новым котом, маленькая мышка.

Арчер едва сдержался. Он знал, что каждый раз, глядя на него, Ханна видела Лэна. Для нее жестокость прошлого была доступнее возможности настоящего.

Здесь Арчер был бессилен. Единственное, что он мог сделать, это уйти.

– Я помогу тебе уложить вещи, – сухо сказал он.

Глядя ему вслед, Ханна понимала: он только что с ней попрощался.

Вещей набралось немного. Только кое-какая одежда, несколько кухонных электроприборов и инструментов для резьбы по дереву. Ханна засовывала полотенца и снаряжение для ныряния в сильно набитую холщовую сумку. Руки ее не слушались. В голове была полная сумятица. Она не хотела, чтобы Арчер уходил.

Но она знала, что он это сделает.

«Ты достаточно настрадалась. Я не хотел тебе делать еще больнее. Но мне кажется, что это у меня получается лучше всего. Причинять тебе боль».

Закрыв глаза, Ханна боролась с черными крыльями боли. Она не знала, в чем ее вина. Она знала только, что допустила ошибку. Ужасную. Столь же опрометчиво она когда-то доверила свою жизнь Лэну Макгэрри.

– Для этого подошло бы пуховое одеяло, – сказал Арчер.

Ханна отвернулась от плавательной маски и ласт, которые уже некоторое время пыталась запихнуть внутрь набитой доверху сумки. Арчер стоял посреди комнаты и держал в руках деревянную скульптуру, единственную вещь, созданную ею, которую она не смогла уничтожить. Слишком много от нее самой было вложено в эту фигурку женщины, пойманной в ловушку волной.

Внезапно Ханне захотелось создать новую форму: женщину, которая сама была волной, несущей силу и смерть. Без начала и без конца. Безграничную, бесконечную волну жизни.

– Заверни ее в это, – сказала Ханна, бросая ему одно из полотенец. – В этой сумке хватит места, если я кое-что оставлю.

– Упаковывай все, я понесу это сам, – ответил Арчер, пробегая кончиками пальцев по волнующим изгибам скульптуры. – Ты продала бы ее мне?

– Нет. Я подарю ее тебе. Только это я и могу для тебя сделать.

– Все, что я сделал для тебя, это напомнил о самых худших днях твоей жизни.

– Это не правда!

– К сожалению, это правда. Ты смотришь на меня и видишь прошлое. Лэна. Чудо, что ты не позволила Лину снести мою голову.

Что-то в его-тоне заставило ее вздрогнуть.

– Вначале да. Я видела Лэна каждый раз, когда я…

– Тихо, – перебил он.

– Нет, дай мне закон…

– Тихо!

Ханна ощутила в нем резкую перемену. Теперь не было ни горечи, ни одобрения.

Просто холодная беспощадность человека, обученного убивать. Арчер отставил в сторону скульптуру и хищно повернулся к двери.