Инга Берристер - Покаяние души

Однако она демонстративно осталась сидеть в своем кресле и даже не привстала с него, когда в гостиную вошел Кайл. Вид у него был по-прежнему усталый и какой-то потерянный. Он взглянул на Мод, и она явственно ощутила исходящие от него подавленность и разочарование, но поскольку избегала прямо смотреть на Кайла из боязни выдать себя, то решила, что ей попросту почудилось.

— Миссис Эванс только что ушла. Обед готов, — Мод понимала, что лепечет совершенные пустяки, но ей отчаянно хотелось заполнить напряженную паузу.

— Мод, насчет вчерашней ночи…

Мгновенно ее охватила паника, и, не дожидаясь, что скажет Кайл, она поспешила опередить его:

— Ради Бога, Кайл, я не хочу об этом говорить. Сначала проводим родителей. Давай оставим эту тему… пока. Хорошо?

Губы Кайла сумрачно сжались.

— Если ты так хочешь… — Он подошел к Мод и остановился прямо перед ней, так что она волей-неволей вынуждена была поднять глаза. —Впрочем, ты не сможешь прятаться от этой мысли до бесконечности. Рано или поздно тебе придется признать, что…

— Что я переспала с тобой? Кайл, ты делаешь из мухи слона. Я не… я не могу сейчас говорить об этом. Ради Бога, Кайл, отложим этот разговор.

— Отлично. — Кайл явно был не в духе. Чего он испугался? Что она станет липнуть к нему? Да ни за что!

Они так и не отдали должное аппетитному обеду, приготовленному миссис Эванс. Мод удалось выдержать эту тягостную трапезу лишь потому, что она полностью выбросила из головы все события прошедшей ночи.

В третьем часу пополудни они поехали в больницу. Кайл вел машину, и Мод, безмолвно сидя на соседнем сиденье, болезненно остро ощущала его присутствие.

Ирония судьбы! Ведь раньше она и не подозревала, что лежит в основе ее почти безрассудной ненависти к усыновленному мальчишке. В глубине души Мод и тогда понимала уже, что рано или поздно это должно случиться, но старательно прятала это знание даже от себя самой.

До больницы добрались вовремя. Отец был весел и счастлив, как ребенок. Он всегда умел находить удовольствие в житейских мелочах — то удовольствие, которого, как правило, лишено большинство людей. Когда Мод была еще маленькой, именно отец открыл ей глаза на многие радости, недоступные другим. Вспомнив сейчас об этом, она нежно улыбнулась отцу. В его улыбке светилась откровенная радость от того, что она как будто помирилась с Кайлом, и к этой радости примешивались восторг по поводу предстоящего путешествия и облегчение человека, чьи больничные мучения наконец счастливо завершились. Мать, стоявшая рядом с отцом, казалась более сдержанной, но и она явно была взволнована не меньше мужа. Мод повернулась к ней и успела заметить заговорщический взгляд, которым та обменялась с Кайлом. Потом она ненавязчиво тронула за плечо отца Мод, отвлекая его от врачей и медсестер, которые пришли пожелать им счастливого пути.

— Дорогой, пора ехать. Мы же не хотим опоздать на самолет?

Сиделка, нанятая Кайлом, ждала их в аэропорту. Глядя на отца, опять ставшего прежним, Мод призналась себе самой, что если бы она уже не любила Кайла, то за одно только это могла бы сейчас полюбить его. Без помощи Кайла, без его денег не было бы ни операции, ни этого волшебного выздоровления.

— Что-то ты притихла, родная, — прошептала мама, когда Кайл ушел уладить какие-то детали полета, а они втроем стояли в сторонке, дожидаясь его. — У тебя все в порядке?

Тень тревоги, мелькнувшая в материнских глазах, больно уколола Мод.

— Все чудесно, — торопливо заверила она, взяв мать под руку и улыбаясь со всей искренностью, на какую была способна. — Мы с Кайлом… — Мод запнулась и вполголоса призналась: — Я наконец поняла, как глупо вела себя все эти годы. Собственно, поняла я это уже давно, но слишком поздно. Кайл уже ушел.

Словно разглядев виноватое выражение в ее глазах, мать с нежностью ответила:

— Мы и сами были во многом виноваты, если только здесь применимо слово «вина». Нам бы стоило задуматься, как ты отнесешься к появлению в семье другого ребенка… но, родная, клянусь всем сердцем — мы всегда любили тебя. Ты ведь наше родное дитя…

Именно сейчас, когда Мод задумалась о возможности, пускай и ничтожной, что она носит ребенка Кайла, — именно сейчас она хорошо понимала, что имеет в виду ее мать. Ребенок, зачатый в любви, — в такой любви, какую она испытывает к Кайлу, в любви, которая связывает отца и мать, — никогда не будет вытеснен из сердца родителей приемным ребенком, как бы сильно они ни любили приемыша. Для родителей Мод — единственная и неповторимая именно потому, что она плод их неувядающей любви друг к другу.