Лили Феррари - Ангельское личико

— Марионетту? — Альфонсо Моруцци повернулся, чтобы взглянуть на девушку. — Она очень красива, твоя Марионетта.

— Отпусти ее!

Старик пожал плечами.

— Хорошо. Мой шофер отвезет ее домой.

— Я не поеду в вашей поганой машине! — выкрикнула Марионетта. — Я хочу остаться здесь, я хочу знать…

— Делай, как тебе говорят! — приказал отец. Таким резким тоном он никогда с ней не говорил.

— Но я не хочу…

— Иди!

Девушка на мгновение растерялась, не зная, как поступить. Здесь, за столом, сидели люди, которых она любила больше всего на свете. И с ними должно было случиться что-то ужасное, а ее отсылают прочь! Альфонсо Моруцци едва заметно кивнул сыну, и Кармело-Пират встал, молча прошел к двери и открыл ее перед Марионеттой. Он вежливо склонил голову, не сводя с девушки единственного глаза. У Марионетты не оставалось выбора. Круто повернувшись, она вышла на темную улицу и резко плюхнулась на сиденье машины. Водитель захлопнул за девушкой дверцу, обошел автомобиль и сел на свое место. Машина тихо тронулась, выезжая с Олд-Комптон-стрит в направлении ее дома.

Каблуки Марионетты стучали по кафельному полу коридора. Мимо прошла медсестра и улыбнулась. Девушка ответила ей жизнерадостной улыбкой, хотя на душе у нее было скверно. В четвертой палате этой итальянской больницы лежала мама, и с каждым днем становилось все очевиднее, что она отсюда не выйдет.

У дверей палаты Марионетта замешкалась. Какой странный мир: тихие голоса женщин, которые разговаривали друг с другом с кроватей, шорох крахмального халата сестры, осматривающей больных, — реальное сочетание смертельного спокойствия и организованной суеты, привычное для заведений, куда люди поступают надолго. Марионетта внимательно следила, как молоденькая сестра (сама она всегда мечтала об этой профессии) проверяет пульс у пациентки, спящей на кровати около двери. Пальцами одной руки мягко касалась исхудавшего запястья, а в другой руке держала секундомер и считала про себя. Медсестра казалась частью этой жизни, она может с ней справиться. Она выполняет работу, важную для людей! Марионетта вздохнула. Всякий раз, когда она пыталась объяснить это матери, Франческа хмурилась и говорила:

— Но кафе тоже важно, глупышка! Кормить людей — разве это не важно?

Объяснить ей что-либо было невозможно.

Марионетта медленно прошла через палату к кровати, на которой лежала мать. Девушка терпеть не могла приходить сюда, но даже сама мысль об этой неприязни наполняла ее таким чувством вины, что прямо из больницы она всегда шла к отцу Джозефу на исповедь. Как может она быть настолько эгоистичной и жестокой? Бедная мама умирает, а сама она только и думает об удушливой атмосфере смерти, ослабевшем теле матери на подушках, о ее груди, вздымающейся при каждом тяжелом вздохе, и своем отчаянном стремлении поскорее уйти из больницы. Уйти из этого грустного места в мир, где светит солнце, полно здоровых молодых людей, радующихся жизни и получающих от нее удовольствие. Грех, конечно, так думать, но почему тогда все эти мысли постоянно приходят ей в голову?

— Цветы! — Мать с трудом устало улыбнулась. — Очень милые!

Марионетта, как примерная дочь, поцеловала ее в лоб.

— Поставить их в воду?

— Оставь. Сестра потом позаботится. — Франческа махнула тонкой, как у скелета, рукой.

Марионетту поразила перемена, произошедшая в матери за одни сутки. Тело еще больше съежилось, голова на тощих плечах казалась огромной, глаза в черных впадинах лихорадочно блестели. «Почему, — подумала Марионетта в сотый раз, — почему смерть так жестока?»

Франческа протянула к ней руку и с таинственным видом поманила к себе. Дочь с тревогой склонилась к ней.

— Придвинь стул, — попросила мать, борясь с кашлем, — я хочу тебе кое-что рассказать…

Проходившая мимо палатная сестра улыбнулась девушке.

— Не задерживайся, дорогая, — посоветовала она, — мы не хотим, чтобы синьора устала. — И величественно выплыла из палаты.

Марионетта придвинула стул поближе к изголовью.

— Я слушаю, мама.

— Когда придет твой отец?

Дочь удивленно взглянула на нее.

— Как обычно, когда я вернусь. Ты же знаешь, он не может оставить кафе на дедушку и Марио.

Франческа нахмурилась, раздраженная ненужным ей объяснением.

— Ладно, ладно… Сейчас мы с тобой наедине. Загляни в мою тумбочку, bambina . [4] Девочка ( итал .). Там лежит вещь, которую я хочу отдать тебе… — Марионетта заглянула в тумбочку. — На нижней полке… в коробке из-под обуви… вот, правильно! Дай ее мне… Теперь садись…