Фреда Брайт: Счет на двоих

— Отлично! — взвилась Саманта. — Мне не нужны твои чертовы деньги! Я найду себе работу в книжном магазине… нянькой.

— С тобой говорить, что со стеной!

"Она найдет работу!.." — это заявляет девчонка, которая не работала ни одного дня в своей жизни.

Может, столкновение с реальной жизнью приведет ее в чувство? Станет поумнее. А если нет Дэнни не станет кусать себе локти.

Обе бросили трубку.

Раз Сэм так себя ведет, Дэнни превратит ее комнату в свой домашний кабинет. Пока девчонка не одумается.

Два часа Дэнни занималась тем, что обдумывала в комнате Саманты, как и что она тут изменит. Вот тут поставит факс, здесь — компьютер. К черту портрет Стинга! Все к черту!

Дэнни выскочила из комнаты дочери, так ничего и не изменив. Не могла она…

На следующий день Дэнни перезвонила в Оберлин.

— Послушай! Я все еще надеюсь, что ты изменишь свое решение. И если так, знай: твоя комната ждет тебя, — сказала Дэнни.

Через неделю, после того как они стали любовниками, Стив принес Дэнни картину в раме: девушка сидит под сливовым деревом.

— Какая прелестная! — воскликнула Дэнни.

— Это картина Жана Шарло, франко-американского художника, который жил в Мексике… — Стив стал рассказывать о художественных достоинствах творчества этого мастера.

Он говорил, и глаза его сверкали. Да, это был влюбленный мужчина.

— Обрати внимание на румянец ее щек… трепыхание листвы… Посмотри, как мастерски одним мазком подчеркнута спелость плодов… — Он объяснил, почему художник выбрал именно сливовое дерево.

Дэнни вглядывалась в картину и начинала понимать, что она не просто "прелестная" (жаргонное словечко, употребляемое дамами-невеждами, впервые попавшими на аукцион картин), но живопись Шарло — чувственная, теплая, живая.

— Повесь ее здесь, — Стив показал на стену, где висела обрамленная репродукция цветов из ботанического сада.

Дэнни ее сняла и повесила картину Шарло, отступила назад, любуясь новинкой. Она была очень обрадована. Гостиная сразу преобразилась.

Словно два разных мира вновь встретились, старая и новая любовь. Отличия сразу бросались в глаза.

Стив был старше и мудрее. Дэнни чувствовала себя так, будто сразу стала с ним "взрослой девочкой", освободившейся от зацикленности на Теде. На том достоинства Стива не кончались.

Тед был обманщик, Стив — расчетлив. Тед напоминал старый разношенный ботинок, который жалко выбросить. Скрытный и интригующий Стив заставлял Дэнни чувствовать себя танцующей по раскаленным углям. Он не выпячивал свои положительные качества, не пытался выглядеть лучше в ее глазах, но Дэнни пасовала перед его высокими стандартами.

Картина Шарло была только началом серии подарков. В другой раз он принес резную шкатулку из слоновой кости и старинную литографию, потом — несколько метров чудесной ткани для обивки ее старого дивана.

Она не знала, как реагировать на все эти щедрые дары. Не вызывало сомнения, что его подарки стоят огромных денег. Но, когда она пыталась хоть чем-то его отблагодарить, купив роскошный альбом фотографий Асела Адамса, Стив запротестовал.

— Мне очень приятно, — сказал Стив, — но это слишком дорого. Лучше б ты так не делала.

— Это всего лишь книга, — смутилась Дэнни. Было ясно, что Стив предпочитает отдавать, ничего не получая взамен.

Может, он не хотел быть ничем обязанным?

Теперь она вместе с ним ходила в картинные галереи, открывая для себя неизвестный мир современной живописи. И хотя не все понимала, очень стремилась понять. Стив стал ее гидом.

— Глаз воспринимает окружающее, как и все другие органы, — говорил он Дэнни. — Ты можешь использовать его и ничего не чувствовать. Дай время, я тебе гарантирую, и ты полюбишь живопись, по-другому посмотришь на коллекцию Ширли Нельсон, прибежишь на аукцион с криком: "Я хочу это купить!"

— Какую-нибудь самую маленькую картину!

Стив был заядлым коллекционером. Дэнни уже не представляла себе поход в музей старой церковной утвари или на распродажу без него, откуда он возвращался обязательно с какой-нибудь вещицей. Неважно, была ли это дорогостоящая покупка или малоценный предмет старины. Большинство своих приобретений он потом продавал. Его увлекал сам процесс собирания.

— Думаю, тебе это понравится, — сказал он как-то вечером разворачивая сверток. — Чудесная работа!

Внутри оказался набор вручную расписанных японских подушечек с изображением любовных сцен, каждая из которых показывала особые сексуальные позиции.