Екатерина Неволина: Ключик к мечте

Увы, это заметно и внешне. Я пошла в отца. Не слишком высокая, крепкого телосложения (что проявляется в пяти-шести лишних килограммах), глаза у меня не заманчиво-зеленые, а обычные — карие, волосы какого-то невыразительного коричнево-пегого оттенка, к тому же очень жесткие и непослушные. У меня полно дурных привычек. В задумчивости я грызу ногти или наматываю волосы на палец, что, как хором восклицают мама и Мила, тоже сказывается на моей внешности самым губительным образом. Вот теперь картинка получилась законченной. Думаю, описывать меня дальше нет необходимости, а то кто-нибудь особо чувствительный еще, не дай бог, в обморок рухнет.

Я сижу на уроке алгебры, как, впрочем, и на прочих уроках, одна. Совсем не потому, что никто не желает сидеть со мной, а потому, что так хочется мне. Я не собираюсь подлаживаться ни под кого. Честно сказать, наш класс — полный отстой. Парни — безмозглые дебилы, девицы в основном только и умеют глупо хихикать и неумело строить глазки, их хитрости шиты белыми нитками. Смешно наблюдать, как мои одноклассницы делают вид, будто не замечают парней, а сами крутят перед ними попами, разговаривают эдакими томно-загадочными голосами, пытаясь заинтересовать их. До чего же меня это бесит!

— Зимина, покажи мне, пожалуйста, тетрадку с домашним заданием, — доносится до меня голос нашей математички, которую все в школе ласково зовут Кровосоской или Пиявицей. И ведь не просто так, заметим, зовут, а имея серьезные основания.

Математика — не мой конек. В этом у нас сильна золотая девочка Милочка.

— Зимина, ты меня слышишь?! — теряет терпение Пиявица.

Разумеется, слышу. Но лучше бы мне на время оглохнуть. Потому что домашнего задания у меня нет. Я его просто не сделала. Можно было бы списать перед уроком, как благоразумная половина класса, да вот беда — я к этой половине не отношусь и в жизни не стану унижаться, умоляя дать списать домашку.

Я медленно встаю, чтобы оставить себе время на раздумье.

— Вам тетрадку с домашним заданием? — повторяю я, словно не расслышав.

— Да, именно так. — По хищному прищуру Пиявицы видно, что она давным-давно поняла, что я не подготовилась к уроку, и теперь блаженствует в предчувствии грядущей экзекуции.

Чеканя шаг, я подхожу к парте нашей отличницы Танечки Воробьевой, глядящей на меня расширившимися от испуга наивно-голубыми глазами, беру ее тетрадку и торжественно бухаю на стол Пиявице.

— Что это? — Похоже, наша Кровососка опешила. Даже зловеще-выжидательное выражение исчезло с лица, как во время сильного ливня тают следы на песке.

— Вы хотели увидеть тетрадку с домашним заданием. Вот она. В этой тетрадке оно есть. В моей — нет. Я его не сделала, — говорю я, глядя на математичку почти с ненавистью.

Та явно растеряна. Затем огромные щеки нездорово багровеют.

— Зимина! — рявкает она так, что в классе тоненько дребезжат стекла. — Хватит устраивать цирк! Ну-ка неси дневник!

Я заранее знала, чем все закончится. Честно сказать, не нужно быть великой предсказательницей, чтобы предвидеть финал. «Пара» в дневнике и очередное воззвание к родителям. Пламенное воззвание, правда, пропадет втуне. Моя милая мама так погружена в свою воображаемую книжную жизнь, что не утруждает себя просмотром моего дневника, папе до фонаря, а давать отчет Эмилии я тем более не собираюсь. А мне… «парой» больше, «парой» меньше — какая разница, все равно в конце четверти выведут ту же тройку — так зачем мучиться?!

— Ну ты, Эль, даешь! — подошел ко мне на перемене Сережка Ковалев.

К слову, он почти единственный, кто еще лезет ко мне общаться. Остальные уже давно перестали — кто опасается моего острого язычка, кто не желает снисходить до меня со своих королевских высот, как, к примеру, первая красавица класса Ксюша Пеночкина и ее закадычная подруга-подлиза Настенька Наливайко. Убойная, скажу вам, парочка!

— Что я даю? — устало переспросила я Ковалева.

Мне, по правде говоря, было совсем не весело, и больше всего на свете хотелось надвинуть массивные наушники плеера, отгородившись стеной от всего мира. И чтобы меня никто не трогал. Просто оставили в покое — разве я о многом прошу?..

— Прикольно ты сегодня Кровососку отшила. Она аж побагровела! — восхищался Ковалев, преданно заглядывая в глаза.

Мне не нужна его щенячья преданность. Мне вообще никто не нужен.

— Слушай, отвали, а? — попросила я по-хорошему. — Между прочим, математичка — пожилая женщина. А что, если бы у нее сердце сдало? Ты бы тоже пришел меня поздравлять, говоря «прикольно»?.. Ну что молчишь? Отвечай!

Читать дальше