Розамунда Пилчер - Карусель

— Но он не может так поступить, — возмутилась Феба, одна лишь мысль об этом привела ее в смятение.

— Я не знаю, может он или нет. Я не знаю, что делать.

— Тогда она должна быть с матерью. Аннабель должна забрать ее в Южную Африку.

— Я… я боюсь, что Аннабель не захочет этого делать.

Мы с Фебой онемели от этих чудовищных слов и уставились на миссис Толливер, не веря своим ушам. Она покраснела.

Наконец Феба спросила напрямик:

— Вы хотите сказать, что Шарлотта встанет у нее на пути.

— Я не знаю. Аннабель…

Я ожидала, что сейчас она скажет, что Аннабель любит Шарлотту не больше, чем Лесли Коллиз. Но миссис Толливер не могла этого признать.

— Я не знаю, что сказать. У меня такое ощущение, словно меня рвут на части. Мне очень жаль девочку, но, Феба, я не могу ее здесь оставить. Я слишком стара. И этот дом не подходит для ребенка. У меня нет ни няни, ни игрушек. Кукольный домик Аннабель давным-давно развалился, а все ее детские книжки я отдала в больницу.

Неудивительно, что Шарлотте так понравилась карусель, подумала я.

— И к тому же у меня своя жизнь. Свои интересы, свои друзья. Она здесь не слишком-то счастлива. Большую часть времени она скучает, молчит и ничего не делает. Признаться, я считаю ее трудным ребенком. Бетти Карноу приходит только по утрам. Мне и помочь-то некому. Я… я не знаю, на что решиться. Я в полной растерянности.

Слезы не заставили себя долго ждать. Не в силах больше сдерживаться, она разрыдалась. Но слезы пожилой женщины невыносимы. То ли стыдясь, то ли не желая смущать нас, она отвернулась от камина, подошла к высокому окну и встала к нам спиной, словно любуясь собственным садом. До нас доносились горестные всхлипывания.

Я чувствовала себя здесь совершенно ненужной и мечтала сбежать. Я умоляюще поглядела на Фебу и поймала ее ответный взгляд.

Феба тут же произнесла:

— Вы знаете, мне кажется, что нам всем не повредило бы выпить по чашке горячего кофе.

Миссис Толливер не обернулась, но жалобно произнесла приглушенным голосом:

— Его некому сделать. Я отправила Бетти Карноу вместе с Шарлоттой в деревню. Шарлотта хотела купить кока-колы, а то она у нас кончилась. И это был хороший предлог, чтобы удалить ее из дому. Я не хотела, чтобы она была тут, когда мы будем разговаривать…

— Я могу сделать кофе, — сказала я.

Миссис Толливер высморкалась. Кажется, это ей немного помогло. Немного придя в себя, она поглядела на меня через плечо. Ее лицо потемнело и опухло.

— Вы не знаете, где что лежит.

— Я могу посмотреть. Если вы не против, чтобы я сходила к вам на кухню.

— Нет, конечно, нет. Это очень любезно…

Я покинула их. Тихонько вышла из гостиной, прикрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной, как делают герои в кино. Я не питала большой любви к миссис Толливер, но ей нельзя не посочувствовать. Ее правильно организованный мир рушился на глазах. В конце концов, Аннабель ее единственный ребенок. Теперь ее брак разлетелся вдребезги, а сама она сбежала с новым любовником на другой конец света, отказавшись от двоих детей и всех своих обязанностей.

И все же я знала, что горше всего для миссис Толливер было постыдное открытие, что Шарлотта не дочь Лесли Коллиза, а неудачный результат одного из многих любовных приключений Аннабель.

Мне было любопытно, есть ли у нее хоть какое-нибудь представление о том, что это было за приключение. Я очень надеялась, что нет.

И Шарлотта. Это личико. Не в состоянии думать про Шарлотту, я оторвалась от двери и отправилась искать кухню.

Методом проб и ошибок, открывая дверцы буфетов и наугад вытаскивая ящики, я в конце концов собрала кофейный поднос с чашками, блюдцами, ложками и сахарницей. Налила воды в электрический чайник и нашла банку растворимого кофе. Я решила, что мы обойдемся без печенья. Когда чайник закипел, я наполнила три чашки и понесла поднос в гостиную.

Они все еще были там, но миссис Толливер в мое отсутствие пришла в себя и перестала плакать. Теперь она сидела против Фебы в викторианском кресле с широко расставленными резными ножками.

— …возможно, — говорила Феба, — ваш зять еще передумает. В конце концов у Шарлотты есть брат, а разбивать семью всегда очень плохо.

— Но Майкл намного старше Шарлотты. Он куда более зрелый. Не думаю, что у них когда-либо было много общего…

Когда я появилась в дверях, она подняла голову и уголки ее рта тут же тронула вежливая улыбка. То была дама, к которой светские манеры приходили автоматически, даже в момент сильного потрясения.