Ирина Лунгу: Я болен тобой

Солнце действительно светило в лицо немилосердно, делая попытки Ромы приоткрыть глаза совершенно невыносимыми. Пахло лекарствами и Сашей. А за приоткрытым окном явно кипела жизнь, донося до палаты звуки, совершенно обычные, и такие приятные слуху, которые говорили о том, что Рома жив. И тоже является частью жизни.

Рома прикрыл глаза и снова открыл их через мгновение. Если в палате витал аромат Саши, то он просто обязан был её увидеть, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. Он опустил взгляд ниже, игнорируя боль в шее, и с запёкшихся губ сорвался хриплый выдох: рядом с его постелью сидела на стуле Саша, но он не заметил её потому, что она спала, положив голову на его постель. Он бесконечно осторожно подвинул ладонь к её голове и провёл по коротким волосам девушки, и она тут же проснулась, потерянно озираясь.

— Рома! — выдохнула Саша, вскакивая со стула и давая разглядеть себя получше. Она была цела — это самое главное.

— Как Соня? Что с ней? — слова давались с огромным трудом, но Рома был обязан узнать, что с малышкой.

— Она с Максом внизу. Они гуляют, а я тут, — она развела руками, словно извиняясь, — Я сейчас, врача нужно.

— Стой, — поморщился Рома, останавливая девушку, которая уже направлялась в сторону выхода из палаты, — Иди ко мне.

Что сейчас думала Саша о том, что произошло, он не знал, но почему-то именно в эту секунду хотелось увериться окончательно, что она рядом и рядом и останется.

— Что Макс? Фил? Всё хорошо? — спросил он, когда она присела обратно на стул.

— Да, всё отлично, — она закусила губку, словно сдерживалась, а потом очень серьёзно посмотрела на Рому, — Макс мне всё рассказал о тебе. Когда они с Филом тебя спасли, — она судорожно вздохнула и вдруг неожиданно порывисто обняла его, причиняя боль в сломанных рёбрах, но, как ни странно, эта боль была приятной.

Рома осторожно положил руку на голову Саши, гладя её по волосам, а внутри его разлились приятные тепло и спокойствие: Саша была рядом и рядом будет и дальше. Всё позади.

— Не смей больше пропадать от меня, — неожиданно требовательным голосом произнесла Саша, правда испортив эффект тем, что шмыгнула носом. Очевидно, она плакала, пряча лицо на его груди.

— Могу сказать тебе тоже самое, — сдержав улыбку, совершенно серьёзно ответил Рома.

Звон разбитого стекла, миллионы крошечных осколков, в которых солнце играет бликами и крики…

— Горько, горько, горько! Раз, два, три, четыре…

— Эй, папа, ещё немного и у меня закончатся все цифры, которые я знаю!

Смех в толпе, вездесущий фотограф, плеск Невы и аромат солнца и воды.

— Погоди, Макс, я тебе это на твоей свадьбе припомню, — звонко крикнула Саша, поворачиваясь в объятиях Ромы, и ослепительно улыбаясь гостям.

— Давай-давай, мамуля, — подмигнул Макс, подхватывая на руки трёхлетних Соню и Севу и устремляясь с ними к машинам, чтобы показать малышам «мимузин».

— Вот думаю, наверное, поздновато ему уже ремня всыпать, как считаешь? — задумчиво проговорил Рома, глядя вслед сыну.

— Боюсь, что поздно, — притворно вздохнула Саша, улыбаясь и глядя на Неву.

Она была так счастлива сегодня, совершенно по-особенному, без страха потерять всё это, без тревоги, без ложных и ненужных опасений. Просто счастлива и уверена в том, что теперь всё будет хорошо.

Гости о чём-то тихо переговаривались, не мешая Роме и Саше, а новоиспечённые муж и жена, казалось, никого и ничего вокруг не замечают.

— Как ты? — снова поворачиваясь лицом к Роме, спросила Саша, и на лице её промелькнуло знакомое обеспокоенное выражение.

— Я болен, — вздохнул Роман, изо всех сил сдерживая улыбку, и увидел, как и без того большие глаза Саши округляются.

— Тебе плохо? — выдохнула она, побледнев.

— Нет, — он рассмеялся, и Сашины глаза сузились, — Мне очень хорошо, я просто очень болен тобой.

— Дурак! — постановила Саша, легко ударив Рому кулачком, затянутым в атласную перчатку, — Никогда не смей так шутить!

Рома прижал к себе Сашу и произнёс, глядя на Неву поверх её головы.

— Что я могу поделать, малыш, если это правда? Я действительно болен тобой.

Конец