Кэролайн Кросс: Снежинка на солнце

Желваки заходили на скулах. Как он разозлился. Вот уж братья, если он, конечно, еще увидится с ними, поиздеваются: хитрого, ловкого, бесстрашного Джона Таггерта Стила обманула хрупкая молоденькая женщина, и не профессиональный агент вовсе, а обычная владелица книжной лавки. Малюсенькая брюнетка. И винить ему в этом некого, кроме себя.

Боже, как болит голова. После травмы и от переживаний. За последние три месяца было столько накладок. Старина Таггерт совсем сник. Он никак не мог отделаться от чувства полной беспомощности в данной ситуации. Девица нанесла ему удар в спину. А он, дурак, еще пытался очаровать ее своей болтовней. Только полный идиот бросается в реку, не узнав брода и без особых на то причин.

В висках у Таггерта застучало, все тело заныло. Будто его обмотали колючей проволокой. Но Джон приказал себе успокоиться.

Нет, невозможно. Перед глазами постоянно вставало лицо Женевьевы Боуен. А еще он вспомнил, какие у нее восхитительные формы. Уж рассмотреть-то успел. И как они боролись на снегу… Вот это была схватка!

Но, черт возьми. Он забыл правило номер один в их деле — никогда не увлекаться своими подопечными. Позволил работать чувствам, а не мозгам. Надо исправляться. Надо.

Когда вернется Боуен, а она обязательно вернется, он станет обходительным и ласковым, даже вспомнит уроки куртуазности. Но не для того, чтобы стать ее другом или любовником, а чтобы обрести контроль над обстоятельствами, контроль над непредсказуемой особой.

Он не сомневался в своих силах, в своей хитрости. Ему приходилось выпутываться и не из таких ситуаций. В Афганистане, например. Но он не будет рассказывать ей историю своей жизни, не будет описывать ужасы тюрьмы, в которую когда-то попал по недоразумению, не признается в своей неудачной операции в Зари-Пасс, после которой пришлось распрощаться с карьерой военного, и не скажет, почему ненавидит обращение Джи Ти. Это касается только его. А посему он станет вести себя с Женевьевой Боуен сдержанно и дружелюбно, притворится, что признал ее победительницей, усыпит бдительность девушки и… освободится из этого странного плена.

А теперь жди, сказал себе Джон Стил, и закрыл глаза. Сон — лучшее успокоительное.

Ночь навалилась внезапно, словно наверху перерубили канаты, и плотное покрывало упало на землю.

Боуен была на полпути к домику, когда остановилась, давая возможность глазам привыкнуть к чернильной темноте.

Сквозь жужжание двигателя слышался тоскливый вой ветра. Старушки сосны в снежных накидках обступали маленький пикап со всех сторон. Огромные призраки — стражи лесного царства. Из-за верхушек деревьев вдруг появились белые тучи. Они мчались с огромной скоростью, глотая на ходу маленькие яркие звездочки.

Дрожь сотрясала тело девушки. Она замерзла? Да. В пикапе не работала печка. Но было еще кое-что. Пробирающий до костей страх остаться одной в темноте, в такой глуши. К тому же набирала силу пурга. Просто фильм ужасов.

Кроме того, Боуен очень устала. Столько неприятных сюрпризов за последнее время. И куда ее вообще понесло? Кому и что она хотела доказать?

Скорее бы вернуться в теплый, уютный домик. Сейчас даже перспектива делить кров с Джоном Таггертом Стилом не пугала ее. Кстати, его полное имя она узнала из документов, обнаруженных в бумажнике. Пока детектив лежал без сознания, она не удержалась: осмотрела его вещи. Не то чтобы намеренно пыталась узнать полное имя и фамилию сыщика, просто несколько удивило его недовольство по поводу обращения Джи Ти. Хотя, в сущности, ей-то какая разница. Не нравится, и не надо.

Но важным оказался следующий факт: Таггерт, как выяснилось, был частным детективом. Не госслужащим. А значит, никто его особо не ждет с докладом о проделанной работе. Никто не станет всерьез волноваться по поводу его долгого отсутствия. Он сам себе начальник и хозяин.

Женевьева успокоилась. И вот ее грузовичок уже преодолел последнюю возвышенность. И вот она уже рядом с домиком.

Затормозила, выбралась наружу. Какая тишина вокруг.

Боуен поправила рюкзак, шлепавший по спине. На крыльце спрятала свечи зажигания за вязанку дров. Таггерт захочет сбежать? Пусть попробует. Ему придется попыхтеть. Машина-то без свечей не заведется.

Она толкнула дверь и вошла внутрь.

Тихо. Никакой ругани, никаких криков. Лишь потрескивает огонь в камине.

Ее сердце забилось сильнее. Неужели Таггерт каким-то образом освободился и, спрятавшись, ждет удачного момента для нападения?