Татьяна Герцик - Вынужденный брак

– Конечно! Вот мне и приходится подыскивать хорошего жениха! У вас случайно никого подходящего на примете нет?

Она задорно взглянула в глаза соседу, смутив его. Он промямлил:

– Ну, если бы я не был женат…

Тут недовольно вмешался почему-то возмутившийся Юрий:

– Ну, хватит у порядочных женщин мужей отбивать! Тоже мне, женщина-вамп!

Саша с горечью посмотрела на мужа. Умеет же он выставлять ее в неприглядном виде! Никого она отбивать не собирается, просто опять ему надо злость на ней сорвать.

Но, сделав вид, что всё в порядке, отпила из налитого бокала. Юрий, которому пить было нельзя, он же за рулем, проследил за ее движением и презрительно усмехнулся.

У нее молнией сверкнуло в голове: Ага! Он ее к тому же и алкоголичкой считает! Это ее разозлило, и она выпила весь бокал. Вино было приятным, с легкой кислинкой, но на голодный желудок подействовало не лучшим образом. Она начала весело хихикать и кокетничать то с соседом, то с собственным мужем, не обращая внимания на его всё мрачнеющее лицо.

Наталья Владимировна, сидевшая слева подле именинника на другом конце длинного стола, с опаской поглядывала на непривычно оживленную дочь. Она давно подозревала, что у той не всё так гладко, как казалось со стороны.

Хотя Саша и скрывала от нее подробности семейной жизни, но нарочито небрежное обращение с ней мужа о многом говорило. Если он позволяет себе такие вещи в присутствии посторонних, то что же между ними происходит наедине?

Засмотревшись на дочь, не расслышала обращение сидящего рядом с ней мужчины, Николая Ивановича, кажется. Он ей не очень понравился – его взгляд, казалось, раздевал, что уже было неприятно. К тому же он постоянно сыпал не очень приличными, хотя и забавными, шуточками. Спохватившись, посмотрела на него и спросила:

– Вы что-то сказали?

Он тихо засмеялся.

– Дражайшая Наталья Владимировна! Вы первая, кто не обращает на меня внимания. До сей поры мне удавалось завладеть расположением дам без особых хлопот. Кто там сидит? Ваша дочь, кажется? Вы чем-то обеспокоены?

Сообщать незнакомцу о своих подозрениях было бы странно, и она принужденно рассмеялась, симметрично распределяя по краям тарелки листики салата:

– Да что вы! Всё прекрасно! – и снова устремила внимательный взгляд на край стола, пытаясь внушить дочке мысль об осторожности.

Ему это не понравилось. Он завладел ее рукой, сжал пальцы и нежно сказал:

– Вам кто-нибудь говорил о том, что вы очень красивая женщина?

Наталья Владимировна, сделавшая всё, чтобы не бросаться в глаза и не конкурировать с хозяйкой, скривилась. Чтобы избавиться от назойливого кавалера, мрачно подтвердила:

– Много раз! И мне это не нравится!

Он с удивлением посмотрел на соседку. Таких экземпляров он еще не встречал.

– Вы что, мужененавистница? И чем же вам досадил один из моих предшественников, что вы всех мужчин стали стричь под одну гребенку?

Наталья Владимировна с трудом оторвалась от слишком громко засмеявшейся над чем-то дочери.

– Никто мне ничем не досадил. Вы ешьте лучше. Лариса Львовна, как всегда, готовит потрясающе.

Он кивнул головой и положил ей на тарелку кусочек чего-то воздушного.

– И вы тоже попробуйте это божественное суфле. Судя по вашим словам, вы голодны. А я, – тут он показательно похлопал себя по туго набитому животику, не могу больше проглотить ни кусочка. Сегодня, во всяком случае. Каждый раз, как я ухожу от Женьки, жалею, что нельзя остатки захватить с собой. Ларка считает это дурным тоном.

Наталью Владимировну несколько покоробил его фамильярный тон. Он призван был подчеркнуть его близость к хозяевам. Она раздраженно вздохнула. Каждый раз, когда она появлялась в этом богатом доме, она чувствовала себя самозванкой. И какой черт толкнул ее отправиться тогда к Евгению Георгиевичу? Жили бы сейчас с дочкой тихо-мирно, никому ничем не обязанные.

Теперешнее крайне неприятное ощущение облагодетельствованной нищенки, которое искусно умела внушить Лариса Львовна, заставляло чувствовать ее себя в шелковом, но очень прочном капкане. Поймав неприязненный взгляд хозяйки, снова захотела уйти, но пробиться к выходу сквозь толпу гостей нечего было и мечтать. К тому же не хотелось бросать дочь на съедение лютой тигрице.

С довольным видом восседавший во главе стола Евгений Георгиевич звонко постучал вилкой по дорогому хрустальному бокалу, заслужив косой взгляд жены.

– Дорогие друзья и родственники! Давайте немного потанцуем, порастрясем жирок! Потом, я уверен, и деликатесы, приготовленные для вас моей дражайшей половиной, пойдут на ура!