Нет, красивой она не была, но сразу же приковала его внимание, как только переступила порог его офиса. Он почувствовал, что хочет ее.
Господи, он и сейчас ее хочет.
— Не кажется ли вам, что при данных обстоятельствах это довольно-таки идиотский вопрос? — пробормотал Калеб.
— Извините, — вежливо сказала Сиренити. — Ведь для вас это, наверно, полная неожиданность. И для меня это определенно было сюрпризом.
Калеб положил руки на сверкающую поверхность письменного стола из стекла и стали, раздвинув пальцы веером.
— Зачем кому-то вас шантажировать, мисс Мейкпис?
— Точно не знаю. — Она сдвинула рыжеватые брови, и ее лицо приобрело серьезное, задумчивое выражение. — Все это было ужасно странно. Фотографии поступили на мое имя в отель, где я остановилась сегодня утром. С ними была записка, и в ней говорилось, что копии будут отправлены вам, если я немедленно не прекращу своих деловых отношений с «Вентресс венчерс».
— Фотографии? — У Калеба внутри все сжалось. Господи, только бы там было не то, что я думаю. — На них вы?
Сиренити порозовела, но глаз не отвела.
— Да.
— Вы там с кем-нибудь? — Калеб постарался, чтобы вопрос прозвучал осторожно. Может, там и нет ничего страшного. Может, на фотографиях она с каким-нибудь бывшим любовником. Ей ведь двадцать восемь лет, напомнил он себе. Наверняка у нее уже было несколько любовных историй. С этим он бы справился. У него самого их было несколько. Не очень много, но кое-что.
— Нет. На фотографиях одна я. Снимки были сделаны около полугода назад.
На щеках у Калеба проступили желваки.
— И что же вы делаете на этих фотографиях?
— Да ничего особенного. На большинстве из них вроде бы просто лежу.
— Вроде бы просто лежите. — Калеб взял ручку и тихонько постучал ею по стеклянной поверхности стола. Тин-тин-тин. Звук неприятно отдался у него в ушах. — И что же делает эти фотографии пригодными для целей шантажа, мисс Мейкпис?
— В том-то и дело. Я не думаю, что они пригодны для шантажа. — Ее восхитительный рот сложился в удрученную гримасу. — Но кто-то, очевидно, считает, что они могут меня скомпрометировать. По крайней мере в ваших глазах.
— А почему, по-вашему, у кого-то могло сложиться такое впечатление?
Сиренити с небрежной грацией пожала плечами. От этого изящного движения аккуратный серый костюмчик показался на ней еще более нелепым.
— Я не совсем понимаю, почему кто-то увидел в них материал для шантажа. Разве что по той причине, что на мне там не очень много надето.
— Что же все-таки конкретно там на вас надето?
Она дотронулась до фигурки грифона, висевшей на цепочке у нее на шее. Было видно, что первоначально кулон имел покрытие под золото. Но этот дешевый блеск в нескольких местах стерся, так что на крыльях грифона проглядывал недорогой металл, из которого он был сделан.
— По большей части на мне только вот это.
— Снимки в голом виде. Черт! — Калеб швырнул ручку на стол и вскочил на ноги. Сунув руки в карманы своих сшитых у дорогого портного брюк, он отошел к окну.
Разве не напоминало все это случившееся в его семье тогда, много лет назад? Он отмахнулся от этой мимолетной мысли, так как прекрасно знал, что тот старый скандал был в тысячу раз хуже для его деда и всех остальных членов гордого клана Вентрессов. Ведь отец Калеба Гордон Вентресс был женат, когда фотографии его любовницы Кристал Брук попали в руки Роланда, дедушки Калеба.
Имя Кристал Брук было псевдонимом девицы, которая подрабатывала в качестве фотомодели и надеялась стать кинозвездочкой, а пока была стопроцентной шлюхой и запустила свои ярко-красные когти в молодого, подающего надежды и богатого политика из Вентресс-Вэлли, штат Вашингтон.
Свою мать Кристал Калеб никогда не видел, но ему очень много о ней рассказывали в его юные годы. Ее специальностью было позировать обнаженной для фотографий, печатавшихся на разворотах в журналах для мужчин, которые покупались отнюдь не из-за высокого качества публикуемых в них статей.
Когда доказательства связи его сына с Кристал Брук дошли до Роланда Вентресса, то разразившийся скандал просто потряс до основания консервативный фермерский городок Вентресс-Вэлли. Закаленный годами работы на ранчо и службой в армии, а также в силу непреодолимого упрямства, фамильной черты характера, Роланд наотрез отказался платить шантажисту.
И тот, действуя анонимно, немедленно отправил фотографии в газету «Вентресс-Вэлли ньюс». Редактор этой единственной в городке газеты был тогда в ссоре с Роландом и с радостью тиснул фотографию Кристал, которую тщательно подрезали по меркам газеты небольшого городка. Сопровождавшая фотографию редакционная статья обрушивалась на аморальное поведение и полную безнравственность молодого Гордона Вентресса и ставила под сомнение целесообразность его избрания в законодательное собрание штата.
Читать дальше