Татьяна Тронина - Магнолии, девушка, солнце…

Маруся отвернулась.

– Посмотри мне в глаза. Посмотри! – строго сказал Урманов, поворачивая ее лицо к себе. – Теперь я беру на себя половину всего. Ты слышишь?

– Я тебе не верю, – прошептала она. – Я тебе не верю…

«Она никогда меня не любила, – мрачно подумал Леонид Урманов. – Я с самого начала был ей чужим, и даже Егор не помог нам сделаться хоть чуточку ближе… И что она за человек такой, что у нее в голове творится?!.»

Он специально пригласил Марусю сегодня к себе. Он хотел предложить ей с Егором остаться у него. Не на выходные – навсегда. Конечно, это была большая жертва с его стороны… Но то, в каких условиях она жила, в этой кошмарной коммуналке, рядом с той безумной теткой, которую он поначалу принял за ее мать…

Урманов должен был это сделать ради своего сына.

Мужчина – это не тот, кто способен покорить наибольшее число женщин, не тот, кто с легкостью зарабатывает миллионы, не тот, кто играет на публике мускулами. Это тот, кто не отказывается выполнить свой долг.

Именно это понял Урманов, когда в первый раз заглянул в глаза Егору.

Но Маруся…

Кажется, она стала бы последней в этом мире, кто оценил бы его усилия.

«И ведь такая маленькая, слабенькая, беззащитная на вид… – с отчаянием размышлял Урманов, наблюдая за Марусей, возившейся с Егором на полу в его кабинете. – И такая недобрая!»

Наверное, это был особый вид мазохизма – любить такую женщину. Но чем дальше, тем сильнее Урманов попадал в зависимость от нее.

Потом Егор уснул, и Урманов уложил сына на кушетку в своем кабинете.

– Пойдем… Перекусить не хочешь?

Маруся пожала плечами, но пошла вслед за ним на кухню.

Розы он купил специально для нее. Купил хорошее вино, заказал в хорошем ресторане кучу всяких закусок и разносолов…

– Что ты молчишь? – спросил Урманов, открывая бутылку. – Расскажи что-нибудь, пожалуйста…

– Не хочу. Лучше ты расскажи – например, о своей работе… – безо всякого энтузиазма попросила она. – Аттракционы, которые вы делаете, опасны для жизни?

– Если технику безопасности не соблюдать – все может оказаться опасным! – хмыкнул Урманов. – Ну, за встречу… А вообще, у нас серьезная контора. Мы просчитываем все риски – как на человека действует ускорение аппарата, может ли он удариться о части аттракциона или застрять между ними, может ли он получить травму при внезапном начале движения, удариться о части посадочного места или пассажирского модуля, выпасть или быть выброшенным из пассажирского модуля…

Маруся слушала его вполуха. «Спросить, или нет? – с беспокойством размышляла она. – Но не может же все это длиться вечно! И потом, какой вопрос задать Урманову первым? „Послушай, Лёня, за что ты убил Арсения Бережного?.. Или начать как-нибудь издалека? Например, можно вполне невинно поинтересоваться: «Скажи-ка, Лёнечка, у тебя была в детстве кличка?“

Он усмехнется и скажет: «Да, в детстве меня звали Бобром. Смешно, не правда ли?..» А если не скажет, постесняется? Нет, нет, надо очень осторожно, чтобы уж наверняка!»

– …так вот, в зоне блокировки расположение датчиков интервалов должно быть таким, чтобы предотвратить столкновение пассажирского модуля со следующим за ним…

– Лёня, – тихо произнесла она и поставила бокал с недопитым вином на стол.

– Что? – упавшим голосом спросил он. – Я скучный, да?

– Н-нет, я не про то… Лёня, ты помнишь Дашу Рябинину? – все так же тихо спросила Маруся.

– Кого? Какую Дашу? – с изумлением и тревогой воскликнул Урманов. – Погоди, погоди… У меня была одноклассница, которую именно так и звали – Дашей Рябининой! Но откуда ты знаешь?..

«Да, я все знаю. Я знаю, что эта история началась с Даши, которой ты на новогоднем балу сжег платье…» – хотела произнести Маруся, но не смогла – какой-то спазм стиснул ей горло.

– Даша Рябинина… – со странной интонацией повторил Урманов. – Вот они, призраки прошлого… Ты что, была с ней знакома? Бедная Даша… Этот хмырь Тягунов чуть не испортил ей всю жизнь! Про Тягунова ты тоже слышала?

– Какого Тягунова? – наконец нашла в себе силы говорить Маруся. Эту фамилию она слышала в первый раз в жизни.

– Господи, да про Борьку Тягунова! – оживился Урманов. – У него еще была кличка – Бобр… Тот еще бобер!

«Разве это не у тебя была такая кличка?» – хотела спросить Маруся, но Урманов не дал ей и рта раскрыть.

– В общем, это была жуткая история… Ты что, действительно была с Дашей знакома? Нет, правда?

– Да, я слышала о Даше… – пробормотала Маруся. – Случайно. В этой истории упоминался еще… еще и Арсений Бережной.