Татьяна Герцик - Начнем всё сначала

Почувствовав, что исчезла разделявшая их преграда, Павел охнул и вдруг с такой силой задвигался в ней, что она невольно напряглась, пытаясь освободиться от его настойчивых изматывающих толчков, и тут по ее телу прошли огненные волны, от которых она выгнулась, громко застонав. Едва успев поймать ее стон губами, Павел рухнул на нее, весь мокрый от пота. Ловя ртом воздух, с трепетом спросил:

– Тебе хорошо, милая?

Вспомнив, что прежде он никогда не интересовался ее мнением, ведь что спрашивать у резиновой куклы, она поняла, что он действительно изменился, и в ответ лишь молча провела пальчиками по его подбородку. Он схватил их зубами и чуть сдавил. Лизнул подушечки языком, и она поразилась: неужели он еще не насытился? Он подтвердил:

– Никак не успокоюсь. Я так долго этого ждал.

В субботу Александр сухо сообщил Павлу, что они с Натальей решили зарегистрироваться. Свадьбы делать не будут, нечего людей смешить. И регистрироваться будут не в Ивановке, а по месту прописки невесты. Павел кивнул и ничего больше не сказал. А что на это скажешь? Поздравлять – глупо, сочувствовать – подло. Остается надеяться, что со временем все как-нибудь образуется.

В воскресенье к Берсеневым приехали сваты. Родители Павла уже виделись с Берсеневыми в Новый год, но теперь знакомились основательно, как будущие родственники. Павел чувствовал себя как после хорошей попойки, хотя не выпил ни грамма. Его шатало, и он никак не мог поверить, что Жанна и в самом деле стала его невестой. Свадьбу назначили на конец августа, чтобы спокойно начать учебный год. Правда, при таком раскладе о том, чтоб поехать куда-нибудь на медовый месяц, не было и речи, но Павел и не хотел никуда ехать. Жанна тоже.

Похолодало, и Жанна больше не спала на сеновале. Для Павла, тайком пробиравшегося к ней каждый вечер, это было серьезным ударом.

В одну из дождливых ночей в окно Жанны раздался тихий стук. Она раздвинула шторы и ахнула – под окном стоял Павел. Он жестами попросил ее открыть окно. Поколебавшись, она все-таки распахнула створку. Он гибко заскочил в комнату. От него веяло дождем и опавшей листвой.

– С ума сошел? Зачем ты здесь? – Жанна была по-настоящему недовольна. – Давно с отцом не ругался? Уходи немедленно!

Он уперто возразил:

– Я с ума сойду, если уйду!

– Ты же жил один несколько лет!

– А теперь не могу!

– До свадьбы осталось всего две недели!

– Вот именно! Две недели! Четырнадцать дней! – и, решив, что препираться бессмысленно, сгреб ее в охапку и прижал к себе.

От его поцелуев в ее груди что-то затрепетало и она сдалась на милость победителю.

Под утро Павел попросил Жанну:

– Может, поговоришь с отцом? Пусть разрешит мне жить здесь, с тобой. Какая теперь разница, неделей раньше, неделей позже?

Она возмущенно всплеснула руками.

– Какая разница?! Это ведь не город, где можно позволить все, что хочется! У нас это считается безнравственным! Так что не приходи больше, не позорь меня!

Он возразил:

– Но на сеновал же я лазил, и ничего!

– Сеновал во дворе, его с улицы не видно, не то, что окно! Если кто заметит, греха не оберешься! Не забывай, мы учителя, нам образцом нравственности быть положено! И учти, если заявишься, я тебя просто-напросто не впущу!

Уничтоженный Павел молча вылез в окно. Жанна бесшумно закрыла за ним задвижку. Перепрыгнув через забор, он быстро перебежал к себе домой. Там, как всегда, царил сырой холод. Это ж надо, до чего отвратительный дом построили на казенные деньги! Как хорошо, что скоро он сможет перебраться отсюда к Жанне. Теперь он был рад, что Дмитрий Сергеевич не согласился отпустить сюда дочь. Пообещал, правда, что со временем поставит им отдельный дом. В принципе, Павлу было все равно, где жить, главное, вместе с Жанной.

Но вот наступило время свадьбы. Все было готово. Накануне к Павлу приехали родственники, расположившиеся в его холодной квартире и, кроме того, занявшие всю сельскую гостиницу, ранее называвшуюся домом колхозника.

Павел, не посмевший больше лазить в окно к Жанне, весь извелся. Накануне свадьбы он, вместо положенного по сценарию мальчишника, ушел к дому Берсеневых.

Смеркалось. Вдалеке над прудом поднимался туман. Павел, затаившийся между разросшихся кустов смородины, начал беспокоиться. Неужели Жанна не выйдет сегодня в сад? Он прекрасно знал, что она каждый вечер, как наркоман, выходила к этим кустам пощипать своей любимой белой смородины. Но накануне свадьбы, видимо, ей не до того.