Вера Кауи - Наследницы

Блэз улыбнулся.

— Теперь она сможет справиться, и справится. Это ее борьба; она не только должна выиграть, нужно, чтобы увидели, что она выиграла и объяснила Доминик, каким образом.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Как правило, знаю, но ведь каждый может ошибиться. Успокойся, — невозмутимо сказал Блэз. — Давай лучше выльем еще шампанского…

В небольшой комнате, белой с золотой лепниной, две женщины стояли друг напротив Друга, их отражения множились несчетно в зеркальных дверях и в зеркалах на противоположной стене, так что казалось, их противостояние уходит в бесконечность.

— Я недооценила вас, — призналась Доминик.

— Не могу сказать вам того же.

— В любом случае, и говорить об этом поздно.

— Для вас вообще все сейчас поздно.

Доминик открыла сумочку, алую, в тон платью, вытащила золотой портсигар и не торопясь зажгла сигарету.

— Скажите мне, — спросила она, — как вы этого добились?

— Честным и кропотливым трудом.

— О, я спрашиваю не про подвиги малышки Неподкупности, я имела в виду Блэза.

— Я ничего не делала. Просто была такой, какая я есть.

— Была повсюду, куда бы он ни повернулся, куда вас подталкивала эта вечно везде сующая свой нос его бабка. Меня она никогда не любила. А мне не приходило в голову считаться с ней. А вы, напротив, начали с нее…

Это весьма предусмотрительно. Она — единственный человек в мире, имеющий на него влияние.

— Она любит его.

— Да… а он, в сущности говоря, не такой уж милый человек. Привлекательный, конечно, очень мужественный. Я хотела его с самого начала.

— Но вы никогда не любили его.

— Ему это и не было нужно.

— Тогда.

— Как легко вы расправляетесь с Прошлым, — прошептала Доминик.

— В счет идет только будущее. Я дошла до этой мысли непростым путем.

— Да… Чарльз, разумеется, знал. Он знал намного больше, чем я могла себе представить. И что самое главное, он знал вас.

— Он был моим отцом «И, — подумала Кейт, — ты больше не смеешь называть его отцом. Это больше, чем все остальное, говорит о моей победе!» Пока Доминик могла пользоваться именем Чарльза Деспарда, ему было гарантировано место в ее памяти, теперь же он стал просто человеком, который когда-то был женат на ее матери.

— С вашей стороны было умно перетянуть на свою сторону нужных людей.

— Я не так безумно самонадеянна, чтобы считать, что сумею обойтись без их помощи.

— Она еще вам понадобится. Ведь, как вам известно, год еще не кончился.

— Для вас — кончился.

Бархатные брови высокомерно поднялись.

— Я — то есть мы, — поправилась Кейт, — знаем слишком много, чтобы позволить вам продолжать действовать так же, как раньше. Поддельная статуэтка эпохи Тан была получена от вас, из тех же рук, что и все те вещи, которые вы без стыда и совести продали на вашем пресловутом «Аукционе века». Ролло, — Кейт ощутила, как гнев перехватывает ей горло, — чуть-чуть не убили по вашему распоряжению. Пожар устроили ваши приятели-гангстеры, и, наконец, все эти мерзкие слухи исходили от вас.

— Вас неплохо снабдили информацией.

Доминик старалась не показать, как напрягся каждый ее нерв, как холодные пальцы страха сжали ее сердце.

— Это вы снабдили нас информацией. За вами следили, вас подслушивали.

Прекрасное тело окаменело, прелестное лицо превратилось в маску.

— Блэз… — произнесла она с трудом.

— Да.

«Как он был прав, — благодарно думала Кейт. — Она бы никогда не поверила, что это устроила я. Как хорошо он знает ее», — промелькнула мысль, и Кейт почувствовала, как в ней шевельнулась ревность.

— Все началось с поездки Ролло в Гонконг. Ему казалось, что с вашим аукционом не все в порядке, и он получил сведения, подтверждающие это. Вы выбрали неудачный город для, ваших махинаций, там даже у стен есть уши.

— Только если хотят подслушивать, — зло возразила Доминик. — Я полагаю, у вас есть доказательства?

Кейт встретила насмешку настолько спокойно, что Доминик ответила на свой вопрос сама.

— Конечно, есть… Блэз делает все наверняка.

— Важнее всего сейчас последние данные, — сказала Кейт. — Я победила вас, я на 5400 тысяч фунтов впереди вас по доходам, а без вашего обычного подкупа и совращения у вас вряд ли есть какая бы то ни было надежда догнать меня до 31 декабря. Я победила вас — причем не в вашей игре, поскольку мне омерзительны ваши методы, — в том, что зовется Честной Игрой.

Кейт вздернула подбородок, голова ее была откинута назад, волосы окружали лицо сияющим ореолом.