Вера Кауи - Наследницы

Блэз притворился, что не заметил намека.

— Я уверен, что мэтр Фламбар, адвокат Чарльза, скоро свяжется с нами.

— А Чарльз никогда не говорил тебе, кому он собирается оставить «Деспардс»? — не унималась Агата.

— Конечно, Доминик, кому еще?

Агата молчала.

— Ты знаешь что-то такое, чего не знаю я? — насторожился Блэз.

— Если бы так, — последовал неопределенный ответ, и Герцогиня, как всегда, неожиданно повесила трубку.

Сев в машину, Блэз вынул письмо, которое накануне получил от мэтра Фламбара. Тот писал, что у него имеется завещание Чарльза, касающееся его французской собственности. Что распоряжения относительно его собственности в Англии наверняка находятся в надежных руках адвокатской фирмы «Финч, Френшам и Финч», которая вела дела «Деспардс» — да и самого Чарльза — в Англии. В конце письма сообщалось, что Чарльз назначил душеприказчиком своего зятя, Блэза Чандлера.

«Это разумно, — подумал Блэз, — оставить два завещания». Законы во Франции и Англии были разными, и английское отделение «Деспардс» финансировалось и функционировало в соответствии с английскими законами. Каждое отделение «Деспардс» было независимым и действовало в соответствии с законами той страны, где находилось. Однако все они управлялись холдинговой компанией из единого центра в Женеве. Как опытный юрист, Блэз одобрял подобное устройство «Деспард и Ко» (когда Чарльз понял, что у него уже не будет сына, он изменил название «Деспард и сын» на «Деспард и Ко»). Нью-йоркское отделение учреждалось как совершенно независимое в том, что касалось его непосредственной деятельности, но подотчетное «Деспардс Интернешнл» в финансовых вопросах, а его вице-президентом назначалась Доминик.

Теперь она, без сомнения, станет президентом. Ее мать, Катрин, разумеется, тоже получит все необходимое. Чарльз обожал свою красавицу жену.

Машина Блэза остановилась на Мэдисон-авеню, у входа в дом Фрэнка Кэмпбелса, где состоялось прощание с Чарльзом. Весь день сюда приходили толпы людей — отдать Чарльзу Деспарду последний долг, теперь зал опустел. Только вдова одиноко сидела в слишком большом для нее кресле, в отчаянии глядя на гроб: Катрин настояла, чтобы крышка гроба была закрыта. Она не захотела ни с кем делить Чарльза даже в смерти. Поцеловав его на прощание, она поместила меж сомкнутых ладоней мужа его первый подарок — выцветшую и высохшую мальмезонскую розу, — а затем отошла, наблюдая со стороны, как его закрывают навсегда. Теперь она — крохотная фигурка в черном платье — сидела и смотрела на гроб, свечи и горы цветов. Она перебирала четки, и ее губы шевелились, но Блэз знал, что она не молится. Она разговаривала с покойным мужем, потому что для Катрин Деспард он не умер. В кошмарные годы своего первого замужества она превратила Чарльза в мечту, и то, что ода наконец стала его женой, было исполнением той же мечты, а всякому известно, что мечты не умирают.

Когда Блэз склонился над ней, она доверчиво подняла к нему лицо Она была миниатюрной, как и дочь Но в отличие от дочери у Катрин Деспард были золотые волосы, теперь высветленные, коротко постриженные и тщательно уложенные. Они трогательно обрамляли ее лицо, когда-то невыразимо прелестное, но и теперь привлекающее к себе внимание: голубые глаза, бело-розовая, как у фарфоровой куколки, кожа. Беспомощный вид и привычка склонять набок голову, словно спрашивая: «Вы позаботитесь обо мне, правда?», обычно очаровывали мужчин и раздражали женщин.

Блэз поцеловал ее крошечную руку, на которой было только обручальное кольцо, и Катрин улыбнулась.

— Простите, что опоздал, но аукцион был просто потрясающим.

Искренняя улыбка Катрин стала механической: «Деспардс» был ее соперником. Все годы их совместной жизни он отнимал у нее Чарльза. Она ни разу не была на аукционе и совершенно не интересовалась делами мужа.

Придя домой в конце дня, Чарльз знал, что о «Деспардс» лучше не упоминать.

— Я уверена, Доминик обо всем позаботилась… — Ее с придыханием, как у маленькой девочки, голос звучал по обыкновению чуть растерянно, но вместе с тем чувственно, ее французский — она отказывалась говорить по-английски — был безупречным.

— Вы, должно быть, устали. Вы просидели здесь так долго.

— Устала, — как эхо отозвалась она.

Катрин никогда не заканчивала фразы.

— Давайте я отвезу вас домой.

— Домой..

Она остановилась в доме его бабки, на 84-й улице.

Агата почти не зналась с Катрин, а та, в свою очередь, панически боялась старой леди, которую принимала за индейскую скво. Тем не менее Агата наказала Блэзу, чтобы вдова Чарльза ни в чем не нуждалась.