Татьяна Алюшина: Любовь без права на ошибку

– Здравствуйте, – улыбнулась я в ответ и представилась: – Меня зовут Василиса Антоновна Инина, лучше просто Василиса, я внучка Лидии Архиповны Ладожской. Это она просила меня передать вам письмо.

Взгляд Надежды Ивановны сделался растерянным, она словно поникла вся, неосознанно протянула руку в поисках опоры и шагнула назад к креслу. Я кинулась ее поддержать одновременно с женщиной, стоявшей все это время у меня за спиной и оттолкнувшей меня сейчас.

– Вы ее расстроили, ей нельзя волноваться! – Она подхватила Надежду Ивановну под локоток, подвела к креслу, усадила и строго приказала: – Оставьте свое письмо и уходите!

– Нет, Вера, – возразила Надежда Ивановна тоном привыкшего руководить человека. – Девочка останется! – И отдала приказ уже мне, указав на диван напротив: – Садись!

Ну я не Аленушка, безответно узурпируемая, мне особо не поприказываешь, но в данной ситуации решила характер не выказывать и приняла приглашение, устроив свою красивую попку на уютной подушке большого кожаного дивана.

Надежда Ивановна успокоила непонятную мне пока Веру, сказав, что с ней все в порядке и не о чем волноваться. Та, недобро на меня глянув, отошла от старушки, но из комнаты не вышла, оставшись стоять на страже интересов подопечной.

– Как она? – сурово посмотрела на меня Надежда Ивановна.

– Болеет.

Я не стала говорить, что бабушка умирает, попахивало это шантажом на чувствах, типа «не откажете же вы умирающему в последней просьбе». Но старушка поняла все правильно, внимательно рассматривая выражение моего лица. Умная бабушка, это я сразу просекла.

– Сколько тебе лет, Василиса? – немного смягчила тон бабулина бывшая подруга.

– Двадцать семь, – отрапортовала я.

– Замужем?

– Нет.

– Дети есть?

– Нет, – понемногу заводясь на холостых оборотах, односложно отвечала я.

– Да ты не обижайся, Василиса, мне просто интересно, – закосила под простоту деревенскую ушлая старушенция.

Ага! Что-то мало верится! Вон как построила Веру, тоже далеко не пушистую, судя по всему, и тон командирский отточен до прозрачности лезвия.

– А еще внуки у Лиды есть? – совсем перейдя на нейтральные голосовые тембры, продолжила выспрашивать она.

– Нет, я одна такая бабушкина, – не стала кукситься девочка Вася, охотно отвечая на вопросы.

– Так у нее вроде бы сын старший был? – удивленно приподняла брови Надежда Ивановна.

Ага! Значит, информационная связь с односельчанами работала в обе стороны и поддерживалась не только моей бабулей!

– Ну почему был? Дядь Леша жив, шестьдесят лет ему, он сводный брат моей мамы, сын бабушки от первого брака. У него тоже был сын от первого брака, но умер, больше детей у него не было ни в одном из пяти последующих супружеств, – решительно предупредила я возможные вопросы и вздохнула тяжко для красочности рассказа с далеким прицелом на предмет примирения бывших подруг. – Бабушка говорит, дурные гены во всей красе.

– А что мы так сидим? – огорошила неожиданным вопросом Надежда Ивановна и улыбнулась мне доброй, открытой улыбкой. – Ты прямо из Москвы приехала, деточка?

– Да, – немного ошарашенно подтвердила деточка свой маршрут следования.

– На машине?

– Ну, да, – кивнула я.

– Ну, вот, – не пойми с чем согласилась она, поднимаясь с кресла, и пояснила: – Целый день за рулем, устала, голодная, а я на тебя с расспросами накинулась. – И распорядилась: – Давай загоняй машину в гараж, заноси свои вещи, Вера тебе комнату покажет, где расположишься, и будем обедать. Там, за столом, неспешно и поговорим.

От такого напора я как-то опешила немного. В моем замечательном мозгу закопошилась тень сомнения: с чего это такое гостеприимство? Уж на что, на что, а на столь радушный прием я никак не рассчитывала. А как раз ровно наоборот, в том ключе про «костьми лягу!», обещанное бабуле, и даже забронировала номер в гостинице по Интернету в ближайшем городе, приготовившись к долгой осаде.

Воспитанной скромной девочкой я не была уже в утробе и начинать учиться этому глупому делу не собираюсь и впредь. От неожиданно выпадавших удачных возможностей никогда не отказывалась и вам не советую, другое дело – цена вопроса.

Кто дает и что за это хочет?

Что хочет за свое широкое гостеприимство Надежда Ивановна? И готова ли я платить не озвученную пока, но, безусловно, обязательную цену? С этими хитрыми старушками только расслабься, и уже становишься юным румяным волонтером.

Это я для своей бабушки по углям босиком пройду, если надо, а все остальные бабушки меня как-то мало интересуют, пусть ими занимаются их собственные внуки.