Стэн Харт - Зачарованный остров

Он услышал, как открылась дверь ванной комнаты, и поднял голову, чтобы по крайней мере рассмотреть ту, с которой он только что трахался.

Она прошла в комнату, высокая стройная женщина лет тридцати, в серой юбке из «шотландки», белой блузке с оборками и коротком жилете. В одной руке она несла чулки, в другой была зажженная сигарета. Ее голые ноги выглядели очень светлыми и тонкими в темно-коричневых туфлях на низком каблуке. Длинные каштановые волосы ниспадали на плечи. «Симпатичная мордашка», — подумал он.

Карие миндалевидные глаза делали ее похожей на итальянку, хотя стиль одежды и консервативная модель обуви не были типичными для американцев итальянского происхождения, проживающих в Хартфорде.

Было в ее облике что-то такое, что вызывало безразличие Беннета. Теперь он сидел на помятой постели, старался завязать с ней разговор, однако несколько пустых фраз не прояснили, как это они оказались в объятиях друг друга. О прошлой ночи у него остались лишь смутные воспоминания. Ее взгляд давал ясно понять, что ей на него, как говорится, начхать.

Не обращая на Беннета никакого внимания, она, даже не послушав его тирады, направилась к двери. Это она его использовала, а не он себя ублажал. Если он даже захочет увидеть ее снова, легко сможет найти после работы «У Сэнди». Когда она вышла из ванной, он спросил, как ее зовут.

— О, Боже, просто не могу поверить, он даже не помнит мое имя, — удивилась она.

За ней захлопнулась дверь.

Было уже чуть больше одиннадцати часов, когда она ушла, и Беннет выпил первую порцию виски в небольшом баре на первом этаже отеля. Во время завтрака он стал восстанавливать в памяти события прошедшей ночи.

Женщину звали Мэри Рестелли. Ее брат, Сэм Рестелли, был местным мафиози. Как поговаривали люди, связанный с крупными дельцами в Нью-Йорке и Майями, он владел небольшим рестораном «У Сэнди», в котором распоряжался Сэнди Корман. В этом ресторанчике, похожем на десятки других в Хартфорде, был длинный бар и коктейль-холл, отделенные от обеденного зала, где всегда было шумно и многолюдно.

Беннет бывал там регулярно, подолгу сиживал в баре, играл в покер в задней комнате за кухней. Его туда тянуло. Он часто говорил, что единственное, чему он научился в Йельском университете, это играть в покер. Теперь он играл по-крупному с серьезными людьми. И больше не вспоминал об Йеле — в этой компании его элитное образование упоминать не стоило, особенно когда он стал обыгрывать партнеров, и сам Сэм Рестелли выступал в роли маркера.

Он снова вспомнил его сестру Мэри, выглядела она очень аппетитно, особенно крупный бюст или, как говорили в баре «У Сэнди», «большие шары». Отец Беннета сказал бы «сиски», но «шары» здесь больше подходили.

Мэри было чуть за тридцать, поговаривали, что она уже дважды побывала замужем. Беннет стал припоминать, как они занимались любовью, но эти картинки были очень нечеткими. Кажется, они трахались довольно долго, Беннет все еще ощущал какую-то опустошенность и напряжение в мышцах.

Он еще с полчаса посидел в баре, выпил в одиночестве. В мозгу прояснилось. Он встречался накануне с отцом и Гарри Паркером.

С Гарри они в свое время играли в футбол, правда, в разных командах: Беннет в «Лумисе», а Гарри в «Хотчкисе». Как-то после игры он подошел к Буйволу-Боутсу (прозвище Самнера Боутса перешло к сыну) и дружески поздравил его с победой. Тогда они оба учились на младших курсах университета.

В следующем сезоне они сблизились. И вот много лет спустя они снова встретились, когда Гарри стал приятелем Гейл. Тот самый Гарри, который прошел лечение в обществе анонимных алкоголиков, на кого сейчас так рассчитывает его отец.

Гейл! Старик беспокоится о ней, она его единственная родственница, он заменил ей умерших родителей. На его деньги Гейл училась в трех или четырех частных школах и колледжах, потом Боутс послал ее в Сорбонну и Роллинз-колледж во Флориде. Она делала успехи в катании на водных лыжах. Как говорил Самнер Боутс, фигурка у нее для этого вполне подходящая. Он всячески ее поддерживал.

Но все ее начинания кончились провалом, она умудрялась все испортить. Теперь ей тридцать шесть или вроде того, и придурковатая хиппи с дипломом живет в большом доме, который для себя построила. Конечно, она все еще симпатяга, но с придурью, женщина без тормозов, по выражению Беннета. Она слишком себе на уме и сексуально озабочена.

Беннет оглядел других посетителей бара. Рядом сидела компания из трех мужчин, они были моложе Беннета и явно давно не брали бритву в руки. Если бы он захотел, хватило бы нескольких секунд, чтобы очистить от них бар. Он все еще оставался здоровяком с крепкими кулаками. На одной его руке остался большой шрам от пореза. Он часто участвовал в драках, когда служил в армии. Беннет напряг мышцы и почувствовал, как вздулись бицепсы.