Салли Лэннинг: Шпаргалка для невесты

Не так скоро, подумал Картер и усмехнулся.

— Предлагаю сделку: я останусь на торжественный прием, если вы останетесь.

— Вы говорите, как школьник!

— Что, Пейдж, струсили? Уж не меня ли вы испугались?

Одной из причин, по которым Пейдж вечно попадала во всякие истории, была ее неспособность устоять перед вызовом. Этот недостаток водился за ней с детства, в школе, например, она на спор спрыгнула с кирпичной стены — на память у нее до сих пор остался шрам на ноге. Пейдж сказала себе, что преувеличивает собственную реакцию на Картера, он всего лишь мужчина, а с мужчинами она всегда умела управляться. А узнать семейные тайны Блэкморов было бы интересно…

— Если вы останетесь, то пообещайте, что хотя бы попытаетесь помириться с отцом.

— А вы пообещайте держаться подальше от Стивена.

— О, это я могу обещать! — с жаром воскликнула Пейдж.

— В таком случае по рукам!

Картер взял ее за плечи, привлек к себе и поцеловал. Поцелуй в щечку был задуман, как шутка, как символический жест, призванный скрепить сделку, но, как только Пейдж одеревенела, упершись ладонями в грудь Картера, поцелуй перешел в иное качество. Картера охватил жар, ему вдруг во что бы то ни стало понадобилось добиться от Пейдж отклика, он желал этого так страстно, словно от этого зависела его жизнь.

Он немного повернул голову и накрыл ее губы своими. Одной рукой он стал гладить ее спину, другой за бедра прижал ее к себе. И Пейдж ответила на поцелуй. Она обмякла, обняла его за шею и погрузила пальцы в его волосы, ее груди оказались прижатыми к его груди. Упиваясь сладостью губ Пейдж, Картер почувствовал жар в паху. Пейдж не могла не заметить его возбуждение, однако она не отшатнулась, напротив, еще сильнее прижалась к нему.

— Пейдж, прекрасная Пейдж, — прошептал Картер.

У него мелькнула мысль, что трудно придумать лучшее место для занятий любовью, чем его любимый еще с детских лет пятачок у маяка. В том, что Пейдж готова заняться с ним любовью, Картер не сомневался. Он подсунул руку под ее рубашку и с радостным удивлением обнаружил, что на Пейдж нет бюстгальтера. Его пальцы сами собой потянулись к ее груди и стали гладить нежную плоть. Под его большим пальцем сосок мгновенно отвердел. Это подняло накал его желания еще на несколько отметок, Картер жадно впился в рот Пейдж и почувствовал, что она вытягивает его футболку из-под пояса джинсов. Пейдж положила ладонь на его плоский живот, с любопытством погладила пальцем пупок, потом передвинула руку выше и стала гладить пушок на его груди. Картер отстранился и пробормотал:

— На нас слишком много одежды. — Он взялся за верхнюю пуговицу на рубашке Пейдж. — Пейдж, я хочу видеть тебя всю.

В глазах Пейдж отразилось потрясение, на щеках выступил румянец, ее губы припухли от поцелуев. Картер нежно прикусил ее нижнюю губу, шепча в перерывах между поцелуями:

— Ты так прекрасна… я умираю от желания. — Хрипло рассмеявшись, он добавил: — Но на твоей рубашке слишком маленькие пуговички, может, поможешь мне?

Пока Пейдж расстегивала рубашку, Картер стянул с себя футболку. Пейдж замерла неподвижно, разглядывая его упругое тело, потом ее лицо вдруг исказила конвульсивная гримаса, и она быстро прижала ладони к щекам. Картер отметил, что она выглядит ошеломленной, даже испуганной. Чего она испугалась, неужели его?

— Пейдж, ты не должна…

Словно не слыша его, она перебила:

— Картер, мы не должны, мы не можем… Мы не можем вот так сразу заняться любовью. Мы знакомы меньше суток и все это время только и делали, что спорили. — Она вздохнула, вздох получился похожим на всхлип. — Это безумие.

Картер понял, что с ее стороны это не игра и не притворство. И все же он был почти уверен, что, если бы он снова стал целовать Пейдж, она бы довольно быстро сдалась. Но он не хотел, чтобы она потом сожалела, что занялась с ним любовью, поэтому Картер опустил руки и прохрипел:

— Клянусь, я никогда еще ни одну женщину не хотел так сильно, как тебя.

— Ты меня пугаешь, — прошептала Пейдж. — Не знаю, что ты со мной сделал, но я сама себя не узнаю, раньше я никогда так себя не вела, никогда!

Возбуждение Картера если не прошло, то, по крайней мере, снизилось до терпимых пределов, только голос по-прежнему звучал хрипло:

— Пейдж, останься на уик-энд. Сделай для меня хотя бы это.

— Не знаю, смогу ли я.

На лице Пейдж появилось затравленное выражение, казалось, она чувствует себя загнанной в угол и мечтает вырваться. Картер уже сожалел, что испугал ее своим пылом. Но он и сам испугался, когда осознал, что у него фактически не было выбора — Пейдж разбудила в нем первобытное желание, и он не понимал, как это случилось. Здравый смысл подсказывал, что ему следовало бы упрашивать Пейдж уехать, а не остаться, у него сейчас и без нее хватало забот.