Кэтрин Николсон - Шелк

Джули улыбалась. Где-то в темноте раздался грохот – из рук уставшего техника выпала какая-то важная деталь оборудования. Но Джули продолжала улыбаться" Она уже привыкла к таким вещам. Всю жизнь одно и то же. Эффект Джули. Нечто вроде торнадо. Стоит ей шевельнуться – и из портфелей, как конфетти, сыплются бумаги, перегорают лампочки, мужчины падают с лестниц или наступают на чьи-то упавшие очки.

Джули давно перестала удивляться этому. Кроме того, через час, сразу после съемок решающей мизансцены, она помчится в Уэст-уордс на жизненно важное свидание. Потому-то, наблюдая за происходящим на площадке, она лишь вежливо улыбалась, втайне надеясь, что на этот раз никто по крайней мере не сломает ногу.

– О'кей, Джули, – раздался голос режиссера, мужчины с красными, воспаленными глазами. Ходили слухи, что он собирается разводиться с женой. – Будем снимать прямо здесь.

Джули окинула взглядом заваленный камнями и обломками кирпичей пустырь, напоминающий лунный пейзаж, и маленькую, относительно ровную площадку, отмеченную красными огнями.

– Вы думаете, получится?

Режиссер с затравленным видом оглянулся вокруг. Можно подумать, здесь недавно прогремел ядерный взрыв. Только желтый свет фонарей, стоявших вдоль дороги, напоминал о существовании цивилизованного мира.

– Все будет прекрасно, – решительно заявил он. – Нет, давайте смотреть правде в глаза: у нас должно получиться. Мы не сможем отснять это вторично.

Он был прав. Платье едва успели сшить к назначенному сроку. И, судя по тревожным глазам костюмерши, кое-что осталось недоделанным. Но к Джули все это не имело никакого отношения. Ведь она – само совершенство. И от нее требуется одно: быть Джули, самой прекрасной женщиной на свете.

– Волосы!

Двое юнцов, назойливых, как попугаи, стали опрыскивать ее спреем.

– Ой!

Едкие брызги попали Джули прямо в глаза. Один из парней метнул в нее насмешливо-злорадный взгляд.

– На войне как на войне, дорогая! Зато прическа будет держаться. Головой ручаюсь!

Откуда-то издалека послышались глухие чавкающие звуки, точно в деревянной бадье сбивали масло. Джули охватило возбуждение. Все это было безумно увлекательно и даже забавно – как в цирке. Лучше не бывает! Кругом стоял оглушительный шум, мигали желтые огни прожекторов.

– О'кей, Джули. А теперь покажи все, на что ты способна.

Нейлоновая нитка зацепилась за застежки платья и натянулась. Джули чувствовала на себе взгляды людей, стоявших в темноте. Режиссер, сценарист, продюсер, заказчик – все они, как зачарованные, смотрели на нее.

– Свет! Мотор! Джули, начинай.

Джули двинулась вперед – медленно, потому что платье обтягивало ее чересчур сильно, а сшить второе такое же – невозможно. Кроме того, неторопливая походка – это всегда красиво. Тишина стала мягче и глубже, как в те минуты, когда двое сидят за столом при зажженных свечах и в их глазах появляется бархатный блеск. Джули шла, повинуясь ритму гулко бьющегося сердца, стараясь, чтобы зрители ощутили томительную напряженность, разлитую в воздухе. Откуда она появилась, эта девушка в фантастическом одеянии? И куда идет, осторожно пробираясь между камнями? Из будущего – в настоящее…

Заработала машина, имитирующая ветер, помогая зависшему над землей, словно балерина в прыжке, вертолету. Дуновение ветра было нежнее птичьего пера. Облаченная в шелковую броню, навстречу ветру шла женщина ослепительной, неземной красоты.

– Для тех ночей, когда может случиться все что угодно, мы предлагаем «Олвейз», спрей для волос из будущего…

Винты крутились все быстрее; резкий порыв ветра подхватил полы платья. В глаз Джули попала пыль, но она даже не заметила этого. Она была уже у самой цели, когда нейлоновая нитка на спине натянулась снова. Джули продолжала улыбаться как ни в чем не бывало. И вдруг раздался треск рвущегося шелка.

У людей, стоявших в темноте за объективами кинокамер, вырвался короткий страдальческий вздох. Это было ужасно. Джули застыла на месте. От былого великолепия остались жалкие лохмотья. Вышколенные молодые люди тут же бросились проверять, в порядке ли ее волосы. Но что толку? Второго такого платья не сыскать в целом свете…

– Костюмерша! – Режиссер в одно мгновение перешел с шепота на крик. – Что случилось?

– Ну… – Виновница несчастья тревожно ощупывала ткань.

– Нет, ничего не говори. – По глазам режиссера Джули видела, что" он уже подсчитывает убытки. – Можно это исправить?