Кэтрин Манн - Танец лунного света

Одним глотком он допил свое пиво. Боб достал еще бутылку и так долго молчал, глядя на волны, что Рейф решил, что разговор на сегодня закончен. Океан тихо шумел, дул свежий соленый ветер. Сколько раз Рейф приходил к Бобу за советом? Очень много, вплоть до выпускного класса, когда делиться с кем-то тем, что было на душе, стало слишком тяжело. Раньше Рейф винил в этом Пенни, вторгшуюся в их с отцом жизнь, но теперь спрашивал себя, не права ли Сара, нет ли в этом и его вины? Возможно ли, что он сам, пусть и бессознательно, закрывался от людей, боясь, что, если он подпустит кого-то слишком близко к себе, потом не вынесет боли расставания? От таких мыслей пухла голова.

Боб скрестил на груди руки, не выпуская бутылки:

— Ты должен забыть о своей ненависти к Рональду Уорту. Она не принесет тебе ничего, кроме новых бед. Мне не нужна никакая месть, и твоя мать, если бы была жива, ужаснулась бы, узнав о твоих намерениях. Перед смертью она смирилась с тем, что случилось, и простила Рональда.

— Что ж, тогда она была куда лучшим человеком, чем я. Я не могу простить его так легко, в связи с чем мне очень неуютно от мысли, что вы с мамой лгали мне всю мою жизнь.

Боб отставил бутылку и повернулся к Рейфу:

— Люди несовершенны, сынок. Ты считал свою мать святой, и я любил ее, видит бог, но она была просто человеком. Тебе пора перерасти убеждение, что мир четко делится на черное и белое.

Не это ли пыталась донести до Рейфа Сара? А он обвинил ее в узколобости только потому, что она по-другому смотрела на жизнь. Теперь, когда Боб подтвердил все, что сказали Рейфу Уорт и Сара, гнев, сжигающий душу Рейфа, стал потихоньку угасать.

— Чейзу было нелегко расти без отца. Пенни тоже было тяжело. — Боб нахмурился. — Я рад, что ни тебе, ни твоей матери не пришлось пройти через это.

— Ты правда любишь Пенни.

Несмотря на то что Боб и Пенни были женаты четырнадцать лет, Рейф только сейчас полностью осознал и принял это. Еще один пример его непроходимой твердолобости.

— Так же сильно, как я любил твою мать. Я счастливый человек: мне довелось дважды испытать это чувство. Мне жаль только, что наши отношения начались через такой короткий срок после смерти Ханны и тебе пришлось заставлять себя не смотреть на Пенни волком.

Волком? Да он чуть не поругался насмерть с Чейзом из-за того, что неуважительно отзывался о его матери! Чейз тогда отколотил его, как Рейф того и заслуживал. Именно он смотрел на мир сквозь бойницу и не желал выбираться за пределы построенных им самим стен. Хорошо, что Боб был с Ханной в ее последние дни. Рейф сомневался, что сможет простить Уорта за все, что он сделал, но решение насчет фабрики стоило пересмотреть.

Боб меж тем продолжал:

— Конечно, все хоть раз в жизни делают что-то, о чем потом жалеют. — Он потер шею, как всегда, когда ему было неловко и неуютно. — Когда Рональд уволил нас, он предложил нам работу в другом городе, но я предъявил Ханне ультиматум: никакой помощи от Уорта, мы сами всего добьемся. Ты думаешь, я не жалею об этом? Если бы я принял другое решение, мы могли бы позволить себе качественное медицинское обслуживание… — Он осекся и замолчал.

— Папа, ты не мог предвидеть, что с мамой случится такое.

Боб, настоящий отец Рейфа, человек, вырастивший его, воспитавший его, жертвовавший для него всем, лишь бы он был счастлив, положил руку сыну на плечо:

— Рейф, сейчас в твоей жизни очень важный этап. Ты на распутье, и самое главное — удостовериться, что сожаление, бессильный гнев и чувство вины не будут преследовать тебя всю оставшуюся жизнь.

— А если я все-таки решу раздавить Рональда Уорта?

— Решать тебе. В наших отношениях ничего не изменилось и не изменится. — Боб крепко сжал плечо Рейфа и убрал руку. — Ты мой сын и всегда им будешь.

— Неужели тебя никогда не грызло, что я не твой ребенок? Ты никогда не спрашивал себя, остались ли у нее какие-то чувства к нему?

Боб снисходительно посмотрел на него:

— Мы сейчас о нас с твоей матерью говорим или о Саре Ричардс и Квентине Доббсе?

Рейф не стал отвечать. Все и так было очевидно.

— Ты ведь знаешь, что я люблю Пенни?

— Знаю и очень рад за вас. — Рейф действительно был рад, особенно теперь, когда растворились последние отголоски детской обиды.

— Ты не сомневаешься, что я ничуть не меньше любил твою мать?

— Ни разу не усомнился.

— Ты умный парень. — Боб потрепал его по руке. — Подумай об этом. Проведи аналогии, сделай выводы.

— Но это же совсем другое дело. Квентин дал Саре жизнь, о которой она мечтала, которую я не смог ей дать. Я даже не уверен, что сейчас могу обеспечить ее всем, чего она захочет.