Доун Линдсей - Американская кузина

— Неужели они такие строгие, мисс?

— Такие. И я их почти возненавидела. Я уже обидела тетю тем, что хочу жить по-своему. Дома мне никто не мешает гулять или кататься на лошади, а здесь это невозможно. В Лондоне так много интересного, но ни тете, ни кузине не хочется ходить со мной, поэтому мне тоже пришлось сидеть дома. Правда, один раз я прошлась от Мэйфайр до собора Святого Петра и обратно, и меня никто не сопровождал. Не представляете, в каком я была восторге. Ну а тетя пришла в негодование, словно я совершила преступление. Конечно, вы можете смеяться, но, уверяю вас, это совсем не смешно. Вскоре я поняла, что моя кузина из дома ни на шаг, она даже ленточку себе не может купить без служанки или лакея. Если бы мне пришлось так жить всегда, я бы просто-напросто помешалась.

— И правда тяжело, — с сочувствием проговорил он. — Но я много пробыл на чужбине, и, если сравнить с Испанией, например, Англия гораздо демократичней. В Америке по-другому? Вы поэтому тайком взяли гнедую вашего дяди и… э… удрали сегодня?

Благодушное удивление в его голосе совсем ее не обидело, правда, она сама не понимала, как много рассказала незнакомцу. Чуть подумав, она грустно ответила:

— К стыду моему, сознаюсь, причина еще хуже. Тетя и кузина ждут к вечеру… важного гостя, и я уже столько о нем наслушалась, что меня уже тошнит от одного его имени.

— Это, конечно, нехорошо.

Он говорил с юмором, касаясь грудью ее плеча. Соррел становилось все труднее держаться прямо.

— Чем этот неизвестный гость вызвал ваше неодобрение, мисс?

— Ничем. Я его в глаза никогда не видела. Мне только известно, что он маркиз, а в Англии это все объясняет. Фитц, державшийся сзади, вдруг поперхнулся и закашлялся, но его друг не обратил на это внимания.

— А, понятно, — проговорил он. — Думаю, вы не уважаете титулы из демократических принципов? Она пожала плечами.

— Я ведь американка. Вы в Англии слишком благоговеете перед титулами. Вот что я вам скажу. Этот пресловутый маркиз мог бы быть глухим, слепым, слабоумным и одноногим, все равно он был бы желанным гостем. Человек в вашей стране зависит от количества денег в кошельке и, что еще хуже, от своего рождения.

Сзади снова послышался кашель, но голубоглазый красавец сказал только, стараясь сохранить серьезное выражение на лице:

— Вы слишком суровы, мисс.

— Может быть. Но я считаю, что человек не имеет основания надуваться, как… как жаба, только по Той причине, что его дед сто лет тому назад купил титул или его более дальние предки чем-то услужили монарху.

— Вы говорите, как настоящая американка. Но вообще-то я с вами согласен. Мой друг как раз об этом говорил мне перед тем, как мы вас увидели.

Соррел удивилась, потому что его друг Фитц показался ей вполне обычным англичанином, который должен чтить титулы.

Красавец продолжал, явно поддразнивая ее:

— Вы действительно думаете, что этот маркиз именно такой… э… слепой, глухой, слабоумный и без ноги?

— Конечно нет, но, уверяю вас, мне бы он больше понравился, будь он таким, — ответила она. — Увы, я совершенно точно знаю, что он хуже слепца и слабоумного. Он денди!

Он рассмеялся.

— Думаю, мне стоит съездить в Америку. Но должен вас предупредить, что Фитц не разделяет ваших убеждений, даже, напротив, он рад быть денди. Увы, у него не всегда получается, но это уж вина его портного.

Он немного повысил голос, и его друг немедленно откликнулся.

— Лучше уж быть денди, чем одеваться, как чер… проклятый капитан Хакум, у которого все невпопад! — негодующе воскликнул Фитц.

— Не обращайте на него внимания, мисс. Он попросту завидует. И хотя многие ваши замечания совершенно нелепы, с одним я согласен — мы слишком превозносим наших пэров. В этом Америка стоит выше нас, потому что вы с ними разделались, как мне сказали.

Соррел понравился этот добродушный обмен шутками, однако голубоглазый красавец вновь сменил тему и как бы между прочим спросил:

— Кажется, вы сказали, мисс, что ваша мать англичанка? И она разделяет ваши демократические убеждения? Соррел сразу же представила свою веселую красивую мать, которая нисколько не интересовалась политикой.

— Не совсем, ведь она родилась в Англии. Но, насколько мне известно, она могла выйти замуж за титул. В юности они с тетей произвели фурор в обществе, несмотря на скромное происхождение. Она, тем не менее, выбрала моего отца, у которого не было ни титула, ни богатства, и к тому же он приехал из Америки. Мне кажется, она никогда не жалела о своем выборе.