Лэйси Дансер - Взбалмошная девчонка

— Пора, Темпест, — послышался позади голос партнера. — Ты готова?

Тряхнув головой, Темпест постаралась отбросить все страхи и сомнения. Теперь между ней и бурно клокочущей рекой стояли только хрупкий каяк, легкий шест — и ее отвага.

— Готова, — ответила она.

Тишину позднего вечера разорвал телефонный звонок. Страйкер поднял голову от лежащего перед ним контракта, рассеянно снял трубку; но первые же слова незнакомца на другом конце провода заставили его отбросить бумаги.

— Что вы сказали? — хрипло переспросил он; лицо его стало белым как мел.

— Я спрашиваю, мистер Макгайр, известно ли вам о несчастье с вашей женой?

— Каком несчастье? Кто вы такой, черт возьми? — спрашивал Страйкер. В голове его крутилась одна мысль: «Этого не может быть. Я бы почувствовал, если бы с ней что-то случилось».

Шел последний день путешествия. Самые трудные и опасные участки остались позади.

— Три часа назад, — со вздохом начал незнакомец, — женщина — единственная женщина в команде — пострадала при спуске с водопада. Ее принесли сюда, но она до сих пор не пришла в сознание. У нее, кажется, сломан позвоночник.

Страйкер до боли в руке сжал телефонную трубку.

— Кто вы? — дрожащим голосом спросил он.

— Репортер. И, смею вас заверить, довольно известный. Не какой-нибудь борзописец из желтого листка. Я лично знаком с большей частью команды, в том числе и с вашей женой. Со мной связались в первую очередь… Честно говоря, я думал, что вы уже знаете, а то неловко вышло.

Страйкер тяжело выдохнул воздух. Перед глазами у него поплыли цветные круги.

— Вы уверены, что это она?

— Темп… Миссис Макгайр — единственная женщина в команде. А как нам сообщили, ранена именно женщина.

— Ваше имя? — коротко спросил Страйкер, пролистывая записную книжку.

— Реймонд Ноулз.

— Вылетаю первым самолетом. Если узнаете что-то еще, позвоните мне по этому номеру.

— Хорошо.

— Я не забуду вашей услуги, Ноулз.

— Такое вы едва ли забудете! — со смешком сказал журналист и торопливо повесил трубку.

Страйкера озадачила его последняя реплика, но он был так взволнован, что не задумался над неуместной оживленностью говорившего.

Страйкер трясущимися руками набрал номер аэропорта, где стоял личный самолет Артура, и отдал наземной команде распоряжение немедленно связаться с боссом.

Несколько минут спустя, обо всем договорившись, Страйкер бросился в спальню. Собранная большая дорожная сумка по давней привычке стояла наготове у кровати. Артуру можно позвонить и по дороге в аэропорт.

Страйкер не позволял себе думать. Ни о чем. Главное для него сейчас — как можно скорее добраться до Темпест. А потом… Он небо и землю перевернет, чтобы она выжила! Пусть станет калекой — лишь бы выжила! А жизнь продолжается, пока жива надежда.

С сумкой в руке Страйкер сбежал вниз по ступенькам… и увидел, как к крыльцу подъезжает такси. Это еще что такое! Неужели о несчастном случае пронюхали местные репортеры? Ну, сейчас он им покажет!..

В этот миг дверца машины отворилась… и Страйкер застыл как изваяние.

В следующий миг он уже мчался к Темпест, а еще через секунду сжимал ее в объятиях. Она не успела даже произнести его имя; Страйкер заглушил его поцелуем. Ни изумленного восклицания таксиста, ни шума отъезжающей машины он уже не слышал.

— Никогда больше! — шептала Темпест, зарываясь руками в его густые волосы и приникая к его груди. — Никогда больше никуда я не полечу без тебя!

Взглянув ему в глаза, она прочла в них весь ад, через который прошел Страйкер за эти дни. Никогда еще не видела она его таким уязвимым… и таким прекрасным. И никогда еще не ощущала такого счастья от того, что вернулась домой.

Дрожащими руками Страйкер гладил ее по лицу, любуясь ею так страстно и жадно, как умирающий в пустыне набрасывается на воду. Все вопросы — позже. Сейчас главное, что она жива и невредима. И рядом с ним… И вдруг до Страйкера дошло значение ее слов, и надежда шевельнулась в нем.

— Что ты сказала?

На лице его отразились смешанные чувства. Изумление, недоверие, надежда. Сердце Темпест болезненно сжалось, когда она поняла, что едва не разрушила собственными руками такую великую любовь. Темпест долго не могла заговорить.

— Я сказала, что люблю тебя. И еще — что я была идиоткой. Настоящей идиоткой! Но теперь поумнела. Мне не нужны встряски. Не нужно играть со смертью. Ты — моя любовь, моя жизнь, мое счастье, и никакие дополнительные удовольствия мне не нужны. Самая высокая и неприступная гора в мире не сравнится с твоей любовью. Никакой риск не даст мне большего наслаждения, чем то, что я нахожу у тебя в объятиях. Никакой мой успех не окупит той цены, которую нам придется за него заплатить. Все это — не настоящее, только сон и ребячья мечта; а настоящая моя жизнь — там, где ты.